Сибирские огни № 05 - 1979

к Оби, к обводному каналу, к просторной акватории, именуемой Кот­ лован,— граждане принципиально поворачивают свои мотоциклы на протоку. Причем, выбирают почему-то населенный ее берег, узкую трех­ метровую полоску между дачами и водой. Как видно, назло «пара­ зитам». Для граждан протока чужая, до следующего воскресенья она им не понадобится, и они спокойно говорят своим, захотевшим «а-а», ребя­ тишкам: — Сядь вон под кустик. Да не бойся ты —тетя отвернется. Они усыпают берег яичной скорлупой, разбрасывают пустые кон­ сервные банки, жгут костры, с веселыми матерками тянут невод и по­ крикивают на здешних рыбаков: — Ну-ка, мужик, убери удочки! А то оборвем к такой матери! Все потому, что мы для них —окопавшиеся куркули. В то время как сами они пролетарии. Правда, у «пролетариев» на каждую четвер­ тую душу приходится по мотоциклу с коляской и на каждую вторую—• по мотоциклу без коляски. Но это ничего не значит. Все равно кула­ к и— мы. Выработался неписаный кодекс, по которому клубника за голубой оградкой и самовар на веранде — признаки мещанства, а мопед, мото­ цикл, лодка с двумя подвесными моторами — атрибуты нищего, но гор­ дого ковбойства. Ах, мы здесь, конечно, тоже не ангелы. Продал дачу художник Горохов. Домик его стоял на берегу протоки, в симпатичной тополевой роще. Горохов не увлекался огородничеством, дачу держал для отдыха и работы. Он оборудовал себе крохотную мас­ терскую и создавал там прекрасные, уморительные иллюстрации для детских книжек. Новые хозяева, четверо лобастых мужиков, первым де­ лом вырубили тополя. Теперь на берегу зияет неприятная плешь. А ло­ бастые мужики, покрякивая, выкорчевывают пни — готовят территорию под ягодные культуры. А театральный критик Аня Кулич, наоборот, купила дачу —на со­ седней улице. Каждый день Аня уходит в согру, выкапывает тоненькие, чахлые березки и перетаскивает на свой участок. Она сшила себе ги­ гантскую торбу, помещает в нее деревца с комом земли и, впрягшись в лямку, волочит за полтора километра —одна. Между участком Пашки и дачей седеньких, уютных, очень мирных на вид старичков (я так и не знаю пока их фамилии) долго пустовала полоска земли. Берегли, берегли ее для кого-то важного, а потом отда­ ли солисту оперного театра Васильченко. Васильченко был одержим идеей разведения цветов. Прежде всего он привез машину назьма и вы­ валил его на границе участка. Потом сколотил легкий навесик от дождя, встал под ним, как атлант, и радостно взревел: ♦ — На земле-е-е ввесь рррод людской!.. Все начиналось для Васильченко чудесно. Но пришла комиссия, Перемерила участок и обнаружила, что со­ седи прихватили от пустующей землицы по метровой полоске. — Хрен с ними,—'великодушно сказал Васильченко,— мне хватит. Комиссия, однако, охраняя права нового члена кооператива, кате- -горически предложила соседям потесниться. Уважающий закон Пашка молча перенес ограду на метр. Малину он выкопал и каким-то образом распихал по участку. Старики же никак не соглашались понять, почему они должны ли­ шиться своих помидоров. И хотя Васильченко говорил им: «Да ничего с вашими помидорами не сделается, честное благородное. Пусть зреют, а вы приходите и собирайте»,— все кончилось безобразной сценой, Аст­ матически задыхающийся старичок порвал на груди рубаху и, раскачи