Сибирские огни № 05 - 1979

Я молчу, втянув голову в плечи. В такие минуты лучше молчать. Тесть отворачивается, закуривает, руки у него дрожат. Он долго, молча, курит, словно забыв о моем присутствии. Ему надо прийти в себя, отмякнуть. Потом он затаптывает окурок и говорит более-менее спо­ койно: — Я сейчас ногой ее покачаю как следует, а ты гляди, которая за­ шевелится. Да гляди внимательно, а то опять не за ту схватишься. Тесть качает. Я внимательно гляжу. Доски на моем краю шеве­ лятся все. О чем я ему сообщаю: — Они все шевелятся. С глухим рычанием тесть бросается на штабель и начинает расшвы­ ривать верхние доски, как Илья Муромец злых татар. Тесть очень креп­ кий мужчина, несмотря на свои шестьдесят с хвостиком: короткие обрез­ ки он сгребает охапками, бьет их о столбы соседской ограды —так, что прах взвивается к небу. Я спрятался за угол дома и наблюдаю за схваткой. Находиться ря­ дом опасно: обломки горбылей с фыркающим звуком летят аж в поми­ дорные грядки. Хорошо, что жена этого не видит. Она ушиблена огоро­ дом, и для нее любая былинка дороже всех наших веранд, мансард и флигелей. Тесть скосил половину штабеля, добрался до намеченной доски. А ее, оказывается, не существует. Вместо целой доски —половина, двумя же­ лезными скобами приколоченная к толстому бревну. На всякий случай я остаюсь за углом: мало ли какая реакция по­ следует. Но тесть понимает, что опростоволосился, и спешит показным миролюбием разрядить обстановку. — А эта не подойдет ли? — спрашивает он, выдернув из ощетинив­ шейся кучи первую попавшуюся доску. Доска, по-моему, ничем не отличается от прочих инвалидок, однако я, для пользы дела, считаю необходимым восхититься ею: — И как это мы сразу ее Не разглядели! •— Ну,— соглашается тесть.—Одна голова хорошо, а две пустых хуже. Это великодушно с его стороны —хотя бы так сравнять наши головы. Только я не обольщаюсь. Начинается следующая операция (доску надо окантовать, и уже че­ рез минуту тесть растаптывает равноправие). — Кто же так держит топор, дядя? —ехидно спрашивает он.—Ты что, задушить его собрался? Так он железный —не выйдет. Оказывается, я держу топор очень близко, почти «за горло». А надо за конец топорища или, по Крайней мере, за середину. Чертыхнувшись про себя, я беру топор по правилам. Затем обнаруживается, что рубанок я тоже держать не умею. Правда, здесь другая ситуация. Я очень хочу научиться этому тонкому делу, а тесть откровенно не верит в мои возможности. Некоторое время он наблюдает за мной, не вмешивается, но его так корежит при этом от возмущения, что я не выдерживаю — сам уступаю инструмент. Тесть хватает рубанок и начинает строгать с такой яростью, будто в дереве засел нечистый. Наконец, доска готова. «Взяли!» — следует команда. Берем... и ока­ зываемся лицом друг к другу. — Здрасте, Марья Ивановна! — издевательски раскланивается тесть.— И как же ты ее понесешь? Задом будешь пятиться, по-рачьи? Или в тяни-толкай станем играть? — Так ведь вашим концом заносить — вам и передом идти. — Здрасте, Дарья Петровна! Это кто же тебе, сказал, что моим кон­ цом? Ну-ка, пошевели извилиной-то. Пошурупь.