Сибирские огни № 05 - 1979

путанно карабкаются наружу растения, расталкивая белесыми головками комочки земли. Иногда точно так же материализуются Пашкины гости —пара блед­ ных молодых людей: то ли сын со снохой, то ли дочь с зятем. На узком крылечке бесшумно вырастают четыре острые коленки и две пепельные макушки. Лиц не видно: молодые люди сидят, уткнувшись в книги. В та­ кие дни Пашке не остается места на воздухе и он отсиживается в недрах домика. Время от времени он все же появляется в проеме дверей, нависа­ ет над детьми и бдительным оком осматривает грядки. Вид у него при этом такой, словно он собирается прикрикнуть на петрушку, укроп, горох и прочих тунеядцев: «Ннно!.. Задремали, с-сукины дети!» В дальнем углу Пашкиного участка, на деревянной площадке, под­ пертой тремя столбами, установлен большой металлическйй бак. Назна­ чение его — хранить воду для полива, но выглядит он угрюмо и жутко, как уэллсовский цилиндр из «Борьбы миров». И по вечерам, когда хозяин, дематериализовавшись, исчезает, начинаешь всерьез думать: а не при­ таились ли в баке кровожадные марсиане-наемники, охраняющие Паш­ кин концлагерь? Жена моя утверждает, что она узнала Пашку. Что это, дескать, не кто иной, как бывший ее начальник, жуткий зануда и кулак Георгий Афанасьевич Козявко, с которым она когда-то работала в управлении «Второгнеупорсбыт». Но, мне кажется, жена ошибается. Я даже догадываюсь, почему она путает Пашку с Козявко: у нее в воспоминаниях произошел, как говорит­ ся, сдвиг по фазе. Дело в том, что я тоже узнал Пашку. Это было года полтора назад, когда мы получили новую квартиру. Как-то, поднимаясь к себе на седьмой этаж по белой, не отмытой еще лестнице, я обогнал двух человек. Первый был одет в меховой комбине­ зон военной автоинспекции, второй — в добротное пальто с богатым ка­ ракулевым воротником. То есть выглядели они очень по-разному и шли не рядом (Комбинезон отставал на полтора марша), но я сразу почувст­ вовал: этих людей соединяет некая незримая ниточка. Так оно и ока­ залось. V / — У тебя какая квартира? — негромко спросил тот, что в пальто. Спутник его промолчал почему-то. Тут меня толкнули в спину и повторили вопрос. Я обернулся: — Вы ко мне обращаетесь? — Но,— сказал Каракулевый Воротник, глядя мимо моего плеча. — Тридцать седьмая, а что? Воротник не ответил, перегнулся через перила и крикнул: — Иван!.. Это какой же этаж будет? — Седьмой, однако,—ответил запыхавшийся Иван. Я пожал плечами: он мог бы спросить, на котором этаже моя квар­ тира, и у меня самого. Едва я успел снять пальто, как в дверь позвонили. Жена открыла. На пороге стоял Каракулевый Воротник. Мы замерли с вопросительными лицами. Воротник, однако, не удостоил нас вниманием. Он полуобернул­ ся, распахнул рот, набитый золотыми зубами, и стал протяжно кричать: — И-ва-а-ан! И-ва-а-ан!.. Давай сюда. Я здесь —на седьмом! Так он стоял и орал, зазывая к нам в дом неизвестного Ивана; и мы стояли ошарашенные, не отваживаясь задать естественный вопрос: «А в чем, собственно, дело?» Мужчина вел себя так, словно наша квартира была уже отнята у нас решением какой-то зловещей инстанции и сейчас предстояла распродажа имущества с молотка. Подошел Иван, загребая большими валенками строительную пыль. — Свояк мой,— кивнув на него, сообщил нам Воротник.