Сибирские огни № 05 - 1979

тока о художественном произведении не­ контролируемо и недоказуемо. Решающее, последнее слово здесь остается за сужде­ нием вкуса. Немецкому коллеге тактично, но твердо возражал другой авторитет — голландец Хофстеде де Гроот: — Я думаю, что знаток, который пришел к своему мнению, исходя все-таки из опре­ деленных оснований, должен быть в состоя­ нии охотно сообщить свои аргументы, когда его спросят. Спрашивали об этом все чаще и настой­ чивее. Хранителям и владельцам художест­ венных коллекций нужно было знать, кто написал картину, которой они гордятся, ко­ го изобразил художник на знаменитом портрете, в какой стране и когда родился пейзаж, привлекающий многими достоинст­ вами, подлинник или подражание — скульп­ тура, похожая на античную... Века стерли имена авторов и названия произведений, забылась даже их родина. В пятнадцатом веке в Южных Нидерландах работало не­ сколько сотен живописцев От них к сере­ дине нашего века осталось четыре с поло­ виной тысячи картин, а документально подтвержденное авторство имеют лишь единицы. Такова же судьба огромного ко­ личества произведений искусства, создан­ ных в других странах и в другие времена. Они живут в музеях под неопределенными именами, да и то часто со знаком вопроса: «Школа Праксителя», «Неизвестный мастер эпохи Возрождения», «Круг Рокотова», «Мастерская Кранаха»... Как разобраться во всем этом наследии? Кто возьмется его упорядочить, раскрыть тайны далекого прошлого? Какими принци­ пами можно руководствоваться в этой сложной работе? Споры об этом начались вместе с рожде­ нием искусствоведения и продолжаются до сих пор. Вот и на симпозиуме в Гааге Ири­ на Владимировна Линник с горячим интере­ сом прислушивается к ним. Конечно, лучше всего, если можно по документам, неопровержимым свидетель­ ствам, прооледить всю жизнь'произведения искусства, весь его путь от мастерской ху­ дожника через руки различных, порой многих владельцев в авторитетное храни­ лище. Однако такие случаи довольно ред­ ки. Если же на какое-то время вещь исчез­ ла из поля зрения общества, а потом снова «вынырнула» на свет, то документы ее прежней истории по существу теряют си­ лу. Вполне может случиться — и так быва­ ло множество раз,— что это уже не ориги­ нал, а копия ученика либо подражателя или авторская реплика — несколько изме­ ненное повторение, а то и вовсе бессовест­ ная, но умелая подделка. Что поможет распутать такой сложный узел? Тут скажет свое слово и интуиция. Талантливый искусствовед чувствует под­ линность вещи при первом же знакомстве с нею или, наоборот, настораживается, не­ доверчиво относится к версии, которую пы­ тается внушить ему владелец картины. Но ссылкой на вкус, или, как говорил еще Фридлендер, на «психологический такт», не отделаешься. Нужна система солидных до­ казательств. Их дает, прежде всего, стилистический анализ — тщательный и кропотливый раз­ бор художественных средств, индивидуаль­ ных особенностей живописной манеры, со­ поставление их в исследуемом произведе­ нии и в известных работах того же автора. Единство стиля можно выявить и у различ­ ных мастеров, принадлежащих к одной школе. Иначе бы о школе и не приходи­ лось говорить. Ирина Владимировна со студенческих лет помнит блестящий, непревзойденный анализ общих черт близкой ее сердцу гол­ ландской живописи. Этот классический об­ разец профессионального разбора дал в конце прбшлого века-Эжен Фрэмантен — французский писатель, искусствовед и ху­ дожник: «Любую голландскую картину легко рас­ познать по внешнему виду, по нескольким весьма специфичным признакам. Она не­ большого размера и отличается своими мощными и строгими красками... Такая картина требует от художника большого прилежания, размеренности в работе, твердой руки, усидчивости и глу­ бокой сосредоточенности.. Художник дол­ жен углубиться в себя, чтобы вынашивать свой замысел, зритель — в себя, чтобы по­ стичь его... Никакая картина в мире, кроме голландской, не дает более ясного пред­ ставления об этом тройном и безмолвном процессе: почувствовать, обдумать и вы­ разить... Вот почему все принимает здесь более точную, сжатую и уплотненную фор­ му. Цвет более насыщен, рисунок глубже выражает сущность, эффект более скон­ центрирован, интерес лучше сосредото­ чен... Всякая голландская картина вогнутая; я хочу сказать, что она образуется из кривых, описанных вокруг одной точки, обуслов­ ленной замыслом картины, и теней, распо­ ложенных вокруг главного светового пят­ на. Прочная основа, убегающие верх и округленные углы, стремящиеся к цент­ ру,— все это вырисовывается, окрашивает­ ся и освещается по кругу. В результате картина приобретает глубину, а изображен­ ные на ней предметы отдаляются от глаз зрителя... Мы как бы обитаем в ней, дви­ жемся, заглядываем вглубь; хочется под­ нять голову, чтобы измерить высоту неба...» На многих страницах книги «Старые ма­ стера» Фромантен излагает свои взгляды на голландскую живопись. Но самое уди­ вительное в том, что этот подробнейший анализ он считает лршь «беглыми заметка­ ми»! Дальше автор пишет: «Я не сказал всего и останавливаюсь. Чтобы быть исчер­ пывающим, следовало бы рассмотреть один за другим каждый из элементов это­ го столь простого и столь сложного искус­ ства...» Следом идет длинньж перечень вопросов. Теперь на многие из них можно ответить с уверенностью: десятки искусствоведов разных стран внесли свой вклад в намечен­ ную Фромантеном программу изучения стиля, техники и технологии голландской