Сибирские огни № 05 - 1979

чему-то белому, яркому. Рука уперлась в стену — это подсказала осязаемая память. Зрячий глаз впервые увидел руки. Олег поочередно ощупал их. «Вот они какие!..» Пошевелил пальцами. Это они заменяли зрение, читали, ощупывали предметы, по-сво­ ему создавали картины окружающего мира. Теперь он их видит. Чудные! В поле зре­ ния попало что-то удивительно знакомое. Олег шагнул, протянул руку, хотел взять, но пространство обмануло его, уличило в невежестве, в незнании самых элементарных определений расстояния. Так с протянутой рукой он дошагал до предмета, не зная на вид, что это. Но зрительный мозг напомнил о красном цвете флага, и теперь цвет не ускользал, как раньше, а, наоборот, окрашивался ярче. «Флаг...» — вспомнил он. Но рука схватила книгу, лежащую на столе. Стол тоже пришлось ощупать. «Обложка кни­ ги красная...»,— сказал Олег про себя. И произнесенные мыслью слова точно приот­ крыли занавес памяти. Если до сих пор глазное дно служило экраном, освещенным пучком света киноаппарата без изображения, то сейчас будто в аппарат вставили за­ снятую пленку и зрительный нерв послал в центр уже какие-то отпечатки, вроде снимка проявляющегося негатива. Разбуженная память протянула через многолетний пласт мглы запечатлевшиеся в детстве видения, и они, соединяясь с осязаемой записью, начали постепенно приближать Олега к зримой яви. Он увидел три челове­ ческих фигуры. Шаг... Другой... Олег приблизился к наблюдавшему за ним врачу, к Светлане и растерянно, смущенно всмотрелся в их лица. Глаза... Вон какие глаза! Большие... На ощупь кажутся меньше. Кто Анна Ивановна? Елизавета Дмитриевна? Светлана? Лица у всех одинаковы. Он сомкнул веки. Вот здесь стоит Света. Слышится ее дыхание, знакомый запах духов. Открыв глаза, он счастливо улыбнулся. — Светонька! — Узнал! — кинулась она к Олегу.— Мама, он узнал меня! Увидел! — Она об­ няла его за шею и поцеловала. Олег засмущался, покраснел, заулыбался еще радостнее. Рассматривая двух других женщин, он узнал Анну Ивановну. Узнал по глазам. Они такие же, как у Светы. Вторая женщина — это, конечно, Елизавета Дмитриевна. Олег повернулся к Анне Ива­ новне, взял ее руку, пристально рассмотрел, зачем-то сосчитал пальцы и приложил их к своим губам. Он старался сдержать слезы. Ведь его губы целовали те пальцы, нежные, мягкие женские пальцы, которые вернули ему зрение, которые позволили увидеть их самих. К вечеру Олегу снова разрешили снять повязку. Он с удивлением разглядывал вещи, предметы, находящиеся в палате. Он оглядывал их и ощупывал, узнавад. По­ смотрев на улицу, он долго не мог разгадать, что это там за коробки стоят друг за другом. Потом, припомнив макеты жилых зданий, воскликнул: — Дома! Такие огромные! В палату вошли двое. — Папа! — Олег крепко обнял отца. Перед ним стоял отец, его отец, которого он любил, и любовь, сама по себе, говорила о красоте. — Сынок, видишь! Счастье-то какое, а, сынок! Родимый! — Федор Иванович, не стесняясь, заплакал. За окном зажглись вечерние огни. Олег взглянул на город, на его светящийся рой лампочек, поднял глаза к небу и удивился. Там горели такие же лампочки, толь­ ко крошечные, точно город окутал своими огоньками всю вселенную. — А там что? — спросил он, указывая вверх. Светлана и Федор Иванович стояли рядом. Светлана подсказала: — Небо, Олежек. Небо... — Значит, я вижу и небо! — возликовал Олег. Федор Иванович ласково похлопал его по спине: — Да разве ты увидишь только такое! Олег с жадностью рассматривал звезды.