Сибирские огни № 05 - 1979

Сергей видел Аню, видел Елизавету Дмитриевну, увидит детей, Николая, всех и всё! Он повеселел. Видеть все-таки здорово! Зрение — это в жизни самое дорогое/ бесценное!.. А на работе... Подумаешь, незаменим! Надежда Васильевна справится. А он будет помогать ей на общественных началах. — Ладно, пиши! Потом разберемся, увидим! — И с отчаянием махнул рукой. Сергей шел по улице. Где он! Ни одного знакомого уголка, ни закоулка, ни до­ мика. Все незнакомо! Разве только небо — такое же иосиня-бледное, глубокое. Он за­ крыл глаза и в темноте учуял — вот она, дорога, по которой ходил на работу и до­ мой! Несколько шагов — знакомое ощущение пространства между зданиями. Вот угол... В слепоте он чувствовал себя как бы зрячим. Открыл глаза — и словно опять ослеп. Кругом все чужое. Он уверен, сейчас ему не найти ни своего подъезда, ни школы. Для точной ориентировки пришлось снова закрыть глаза, чтобы ощутить за­ ученную расстановку незримых вешек. Теперь их можно забыть, оставить. Они уже непригодны для ориентировки. Теперь появились другие указатели, иные предметы — зримые. Вот они! Вот — вокруг! Сергей зашагал быстрее. Встретился первый человек, первый на улице. Женщина с хозяйственной сумкой. Он приостановился и, не в силах сдерживать неудержимую радость, поведал: — Я вижу! Иду сам! Ему хотелось рассказать, прокричать на всю округу, что он вышел из плена мра­ ка, на свет. Женщина отскочила в сторону и, зашагав дальше, гневно обругала: — Пьянчуга! Нализался и липнет к каждому! Но Сергей не слышал ее ругани. Он продолжал идти, разыскивая подъезд, в ко­ торый шел впервые и не впервые, который был известен по многим приметам иссле­ дования слепого и совершенно чужим для зрения. Ноги ступали со ступеньки на сту­ пеньку смело. Руки узнавали каждую извилину, неровность перил. А он удивленно рассматривал белые стены лестничной клетки, двери. В прихожей ожидали дети. Сергей увидел тоненькую девушку, черноволосую, белолицую, карие глаза ши­ роко открыты и счастливы. У Сергея словно не было мучительных, трудных лет. Они ушли, канули. Перед ним стояла Аня, та Аня. Молодая. Он прижал к себе дочь. — Анюта! Анюточка! Светлана поцеловала отца и нарочито обидчиво протестовала: — Я не Анюта, папа. Я Светлана! Я дочь твоя! Дочь, Светлана. Сергей слегка отодвинул ее, держа за плечи, сказал: — Как ты похожа на маму, доченька! Аня не могла смотреть на них. Ведь дочь для Сергея родилась только что. Рань­ ше Светлана существовала для него как невидимая плоть, обладающая всего-навсего голосом да осязаемыми формами. А сейчас она живая, зримая. За спиной Сергея кашлянули. Этот звук тоже был знаком. Сергей обернулся. Увлеченный дочерью, он не заметил сына, который стоял в углу, в тени, не мешал. Голос принадлежал Косте. Это Сергей мог сказать наверняка. А кто перед ним? Каре­ глазый, как Аня и Светлана, незнакомый. Воображение создало неясный портрет. — Не узнаешь, папа? % Сергей бросился к нему: — Костя!.. Зазвонил телефон. Опережая сына, подошла Аня. Ей предстояла нелегкая миссия предупреждать всех, чтобы никто не смог сообщить Сергею что-нибудь неприятное. Она говорила негромко: «Завтра, завтра... Сегодня нельзя»... Один. В квартире никого. Сергею теперь домовничать долго. Суровый образ жизни. Что поделаешь, надо беречь зрение. Слушай говорящую книгу. Разрешено. Недолго смотреть телевизор можно. Ходить по улицам, любоваться деревьями, цве­ тами полезно. В школу слепых ни в коем случае. Слишком много новостей обрушится там на него. Нельзя! Зрение. Наконец Сергей собрался с духом и подошел к зеркалу.