Сибирские огни № 05 - 1979

лишь одно: на столе Сергей, ее муж. Та минута, загаданная много лет назад, при­ близилась вплотную. «Спокойно, доктор, держись», — командует себе Аня, точно так же, как при первой операции. Ей кажется, у нее коченеют кончики пальцев. Подуть бы на них, погреть. Но ни рука, ни пальцы уже не принадлежат ей. Временное замеша­ тельство улеглось, Аня наклонилась над больным, забыв, кто он. Больной и только. Осмотрела оперируемое поле. Включили микроскоп, навели на глаз. Аня припала к окулярам. — Спокойно, спокойно!.. Новокаин. «Спокойно» сказано Сергею со строгой вежливостью, и он улавлизает в интона­ ции жены незнакомые, чужие нотки. Да, она обошлась с ним сейчас как с посторон­ ним. Они вместе и далеко друг от друга. Так далеко, что он не имеет права назвать ее Анюткой, Нет, над ним склонилась не Аня, а врач, и только врач. Аня берет хирургический нож, надсекает края роговицы уверенным, точным дви­ жением. Роговица, как слюда, состоит из наслоения тончайших листиков^ Но у Сергея она грубая, покрыта бугристым наростом, что не позволяло делать трансплантацию, зато освобождало от наживления дополнительной ткани при кератопротезировании. Острие изогнутого ножа расслоило роговицу, получились узкие карманчики. Блеснул каркас величиной с ноготь мизинца. Каркас изготовлен из благородного металла — тантала. Края его напоминают ажурную вязь. В центре, размером с пшеничное зерно, отверстие для ввинчивания оптического стержня, того протеза, который будет встав­ лен позже, при повторной операции. Аня осторожно вводит каркас в подготовленные кармашки, и он полностью скрывается в них. Миниатюрная трехмиллиметровая игла- песница сшивает тончайшим швом разрез. Пока все. Ни света, ни красок. «Пока» снова повисает над ним, дразня лучиком света. И будет висеть так до будущей операции, до вживления металлической вязи в ткань роговицы. Сергей лежал тихо. Он не ожидал чуда. Знал, сегодня судьба не решится. Будет ли видеть — узнает позже. Больного увезли. Все прошло просто, буднично. А как крута была в эту опера­ ционную лестница для Ани! Через полчаса она зашла к мужу и стала снова той же милой Анюткой, разве только в ее певучем, мягком голосе появился оттенок озабоченности, который бу- дет звучать в нем до тех пор, пока не закончится вторая операция. Г Л А В А Т Р Е Т Ь Я Более двух месяцев нудного однообразного режима — уколы,- процедуры, ле­ карства и томительное ожидание, тревожное нетерпение. С минуты на минуту долж­ но что-то свершиться. Вначале объявят: «Пора!» А там... Что там, по^ роговицей с вжившимся в нее каркасом-кератопротезом? Предстоящая операция несложна. Но такое волнение, какое испытывала Аня сейчас, было впервые. Скрытно от всех она коротко вздохнула, взяла трепан — стальную трубочку с заостренными краями на нижнем конце. Инструмент напоминал бур, крошечный бурик, который ставится на центр роговицы. Пальцы Ани повертывают инструмент, а сердце бьется гулко, часто. Аня вращает стержень, он врезается в роговицу, и кружочек, словно крышечка от люка, нависает над зрачком. Пробурено окошечко для света. Аня пинцетом вынимает вырезанный кружочек и замирает. Замирают присут­ ствующие при операции. В эти секунды для нее не существует ничего. И только ее взгляд__острый, пытливый — напряжен до предела. Она ждет сигнала: есть или... Сергей вздрогнул, словно в глаз капнули раскаленный металл, зажгло затылок, голову закачало из стороны в сторону. Потом зажегся свет — яркий, ослепительный, будто кто-то навел на глаз солнечный зайчик. Свет какой-то беспорядочный, контуры предметов расплывчаты, что-то бесформенное маячит перед ним. Вот ярко-белые шевелящиеся щупальца повисают над лицом. Сергей, завороженный открывшимся странным видением, с нетерпением ждет, когда из этого слепящего моря света вы