Сибирские огни № 05 - 1979

— , Может быть, посмотришь одного Олеге? — увертывался Сергей.— Он моло­ дой, только начинает жить, а я доживу ч так. — Приходите вдвоем! — Просьба Ани прозвучала как требование. Г Л А В А С Е Д Ь М А Я Серое небо, сплошь закрытое облаками, похожими на сшитые в огромнейшее полотно овчины. С него сыплется нудная изморось. Ни дождь, ни туман — что-то вро­ де мокрой пыли. На улице днем сумрачно, тоскливо. Журавлев подолгу стоит у осиротевшего дома и печально смотрит туда, куда убегает река, виляя то в одну, то в другую сторону. Там где-то Олег. Он знает — сын пока не вернется, но глядит вдаль, глядит, ожидая чего-то. Рядом сидит пес. И он смотрит туда же. О чем думает пес? Может быть, та же тоска по Олегу, и собака тоже ждет его, надеется увидеть, готовясь пре­ данно броситься навстречу. Дождевик Федора Ивановича начинал промокать насквозь, и он шагал к избе, а за ним понуро плелась промокшая до шерстинки собака. Пчелиный городок давно пе­ ребрался в убежище на зимовку. В амбаре стоят полные душистого меда фляги, го­ товые к отправке в магазины. Под навесом в аккуратные поленницы сложены дрова. В погреб ссыпаны картофель, морковь. Засолены огурцы, грибы. Все прибрано, подго­ товлено к зимовке. А внутри у Журавлева пустота, неустроенность. Он не скупится на разговор с собакой, котом, и те преданно слушают и вроде что-то понимают. Он го­ ворит и с Олегом, будто сын где-то здесь, недалеко. «Наварим картошки, обольем подсолнечным маслом, а вприкус лапку рябчика — вчера подстрелил». И как бы слы­ шит ответ: «Ой, как вкусно, папа!» Или ложится спать, стелет постель себе, сыну и го­ ворит: «Вначале почитаем...» Зажжет лампу, возьмет книжку, читает не про себя, а вслух, с выражением. Задремлет и скажет: «Ну, сын, теперь спать пора. Спокойной ночи!» И снова будто слышит: «Интересный рассказ. Спокойной ночи, папа!» Поздняя осень уступила место зиме. Вырал снег — белый, пушистый, закрыл всю землю, холод сковал льдом реку. Длинные ночи и короткие дни изнуряли Журавлева. Заняться нечем. Жизнь текла понапрасну — скучно и тягостно. В один из морозных вечеров на пасеку пожаловал начальник строительного уча­ стка Максимов. — Встречай гостя, хозяин,— зайдя в дом, загрохотал он. Журавлев выскочил из сраленки, обнял гостя — наконец живая человеческая ду­ ша,— помог снять шубу, шапку и подвел к пышащей жаром печи. — Давненько не загуливал ко мне! Живу как медведь в берлоге. — Ждал, когда плес перехватит. Вот и приехал.— Максимов снял валенки, голые ноги приблизил к чугунной дверце.— Как с медом? На днях будем вывозить. Отогрев руки, начальник участка достал из внутреннего кармана пиджака кон­ верт. — Письмо привез. От сына. Журналы и газеты возьмешь там, в сумке. В сенях оставил. ' Федор Иванович заволновался. — Письмо от Олега! Где оно? Нетерпеливые пальцы вскрыли конверт, извлекли вчетверо сложенный лист бу­ маги. — Олежка!.. — вымолвил он, будто это было не письмо, а он сам. — «Дорогой папа! — начал читать вслух Федор Иванович.— Обучение в школе кончается...» — Наконец-то!... И мое одиночество тоже кончается! — оторвавшись от письма, порадовался он. — «...Я тут привык. Не обижайся, папа, скажу откровенно — возвратиться на па­ секу не могу. Она мне могилой кажется...» Журавлев замолчал, сник.