Сибирские огни № 04 - 1979

пожатий пальцами листаю книжку, а Костя уже ехидничает, натягивая штаны: — Ну что? Полное совершеннолетие — не бум-шлюм! Логично предположить, что вы со Светкой теперь в загс Направитесь? Развелось вас, логиков-сатириков... У Семы вон тоже юмор про­ резался: — Он погодит! Вот Тюниной Нинке восемнадцать стукнет, они тог­ да вдвоем оженятся! Чего не в свое дело лезут? Один понимающий человек — женатик Пашка. Но и он, зайдя к нам и застав за сборами в баню, не собирается меня морально поддержать. Он отводит меня в сторонку и таинственно талдычит: — Ты водку-то не бери на именины, а то Аннушка не пойдет и ме­ ня не пустит... Ты рислингу возьми — хорошая штука, я к нему привык! И дешевле... Что значит практичность! Я и не подумал еще об устройстве име­ нин, а Пашка, похоже, всю ночь этим был озабочен. Ладно, возьмем рислингу. Можно и шампанского, да его в магазинах не .найдешь. Со­ ломон два дня назад зарплату выдал и даже премией стимулировал, так что денег у нас теперь куры не клюют. Я даже домой послал, пусть батя убедится, что рабочий класс крепко стоит на собственных ногах. И не только в том смысле, что неплохо зарабатывает. Рабочий класс на каждом шагу видит плоды своего труда и гордится этим. Го­ дика через два будешь лететь в самолете над этими местами, увидишь — вся степь освещена! Разве не загордишься? Да что там через два го­ д а— уже сейчас пример перед глазами, в бане очереди нет! Раньше, бывало, придешь, так народ аж на улице дожидается! А сейчас только возле пивной бочки кучка распаренных мужиков с мокрыми головами. Воды в бане хоть залейся, вот и очереди нет. А почему? Потому что на­ шими усилиями и стараниями, пусть и не только моими, Костиными, Се­ миными, а нашими, нашего монтажного участка, город полностью обес­ печен водой. ФильтрОвальную-то кто делал? Так что пожинаем плоды. Первым делом идем в парилку, потеть. Сема с Тюней лезут на самый верх, а мы с Костей выбираем уголок по­ прохладней внизу. От горячего тумана уши сворачиваются в трубочку, подуешь на соседа -—он аж дернется, обожженный. Шипит пар, мужики крякают от удовольствия, хлестко шлепают веники — редко березовые, больше тополевые да кленовые, настоящего-то леса в округе нет. Едва порозовев, мы с Костей сбегаем из парилки — выдержать этот ад межет только истинный сибиряк Сема и, что нас всегда удивляет, Тюня. Кстати, о Тюне — наш кудрявый красавчик опять, в историю попал! Когда они с Семой, разогретые до малинового цвета, вываливаются из парилки, Сема падает на лавочку рядом с моим тазиком и беззвучно гогочет. . ’ — Ты чего? Перегрелся? — Тюня... Ой, подохну... Костя выплескивает на подыхающего таз холодной воды, Сема с остановившимся дыханием замирает, как статуя, и от высшего негодо­ вания слова не может вымолвить, только рот разевает. —- У-ухх! — выдыхает наконец Сема.— Ну, я тебе припомню! Но рассказывать начинает более или менее спокойно. Холодный душ ему на пользу. — Тюня... Стоит Тюня и греется. Кудри чешет, ха-ха! А сзади му­ жик, перегаром разит... гляделками хлопает. Я думаю — что такое? А он тазиком прикрылся и говорит.Тюне — э-э, извини, барышня! Тюня повернулся, мужик его рассмотрел путем и лоб вытирает. Фф-фу, гово