Сибирские огни № 04 - 1979

Соломон бормочет слова, которым его не учили ни в школе, ни в институте, машет рукой Жоре — дескать, за мной! — и, откуда прыть взялась, мчится к вагончику, поддерживая руками трясущийся живот. Навстречу ему из двери, едва увернувшись от прорабовой таранящей туши, вылетает Тюня с касками в руках. Мы напяливаем их, аккуратно застегнув ремешки. Надев каску, уходит в каптерку и Жора, оставив Сему за старшего. Останавливаемся в растерянности: Жора унес в кармане схему, и как укреплять на площадках прожектора, в какую сторону, сколько направлять — мы не знаем. — Это... обождем Жору,— предлагает Тюня.— Или сбегать за схемой? — Нечего ждать и бегать. Жора с Соломоном вон к вертолету по­ шли, будешь у них под ногами путаться,— говорит Сема.— Сами дотум­ каем,'да, Кость? — Раз про инициативу говорили, самим надо тумкать, по идее,— подхватывает Костя любимое Жорино словечко. Коллективно решаем направить по три прожектора в нашу и в мех- колонновскую стороны — они по ночам тоже будут работать. Закручиваю последнюю гайку и распрямляю спину. С высоты во­ семнадцати метров хорошо видно, как бродит по подстанции комиссия — четверо представителей высшего начальства, за ними Соломон, Карпыч, бригадиры, еще кто-то... У всех в руках портфели, папки, бумаги, только один ничего не несет, идя впереди. Руки в карманах, белая шляпа, белая рубашка с закатанными рукавами. Скорее всего, это и есть Зам, страш­ ный человек. Комиссия направлялась к нам, пересекая дорогу от ворот на терри­ торию. Но тут в воротах взметнулась пыль, загремело железо, и на тер­ риторию, ревя мотором, вполз мехколонновский экскаватор, как слон хоботом покачивая перед собой ковшом. Еще раз реванув мотором, тех­ ника осадила в пяти шагах перед остолбеневшей комиссией и заглохла. За управлением через лобовое стекло была видна черная, растрепан­ ная борода. Я, как матрос по тревоге, за три секунды, обдирая ладони, сосчитал поперечины лестницы вниз и вместе с ребятами остановился неподалеку от комиссии. Борода все еще сидел в кабине, не решаясь вылезать. После минуты молчания Соломон пальчиком поманил его к себе. Борода вылез. Но как! Можно было подумать, что он не знает, для чего у него руки и ноги. — Подойди-ка, любезный! — зловеще процедил Соломон,— Ну-ка! Но Борода не мог отлепиться от экскаваторного колеса. —■ Мер-р-рзавец! — тигром рыкнул прораб и бешено выкатил гла­ за. Даже кончик Соломонова носа налился кровью,— Где изволил быть? — У п-п-парикмахерской,— ответствовал Борода. — Серьезней попрошу! — яростно понизил голос Соломон. Трестов­ ская комиссия не издавала ни звука, общее напряжение достигло пре­ дела. Все молчат, лица каменные. Все происходящее проецируется на сетчатку глаза так четко, словно до этого зрение не было наведено на резкость. Борода блеснул фиксой, откачнулся от экскаватора, и только тогда все поняли, как он пьян! Соломон добела сжатыми пальцами сжал в комок рулончик чертежей. Как он терпел такое в присутствии трестов­ ского начальства — было непонятно. Борода нетвердо шагнул, оперся о ковш экскаватора и достал оттуда свернутый ватник. Покачал его на руках, как ребенка, и раскрыл перед Соломоном. — В-вот... День р-рожд-дения у м-меня... Тридцать д-два... На замасленной подкладке ватника зелено светилась бутылка.