Сибирские огни № 04 - 1979

социальный идеал и его осуществление? Вопрос этот специальный, однако без него не поймешь толком критических статей о Писем ском , Успенском , Щ едрине. В социологии Чернышевский шаг за ша­ гом разрабатывает идею социальной систе­ мы , основанной на разнообразии форм об­ щежития и хозяйства. В размышлениях о том , как совместить прихотливость личных интересов с потребностью общего блага, он уходит от односторонности, от «пана­ ц е й »— будь то частная собственность или бюрократическая регламентация. Вся его энергия идет на разработку такой програм­ мы р еф орм , которая дала бы оптимальное сочетание государственной собственности с общинным владением и собственностью ин­ дивидуальной, которая обеспечила бы спра­ ведливость и личное достоинство в от­ ношениях граждан, привела к слиянию гу­ манности с общенародным благосостоя­ нием. \ Социальная диалектика слышна в статье «Экономическая деятельность и законода­ тельство»: «В теории критика односторон­ ностей так легка, что не бывает даже надобности спорить с противником об ос­ нованиях его системы ... Некоторые предполагаю т для го сударст­ ва цель более высокую , нежели потребно­ сти отдельны х лиц,— именно осущ ествле­ ние отвлеченных идей справедливости, правды и т. п. Нет сомнения, что из такого принципа очень легко выводить для госу­ д арства права более обширные, нежели из другой теории, которая говорит только о пользе частных лиц; но вообще мы д ер ­ жим ся последней и выше человеческой личности не принимаем на земном шаре ничего». Нет нужды напоминать, что при этом Чернышевский ориентируется в будущ ем именно на личность, на просвещенного гражданина, способного в идеале поднять­ ся до разумного эгоизма. Реформ атор по д уху, он далек от оболь­ щения быстротой одномоментны х преобра­ зований, трезво сознает природу общ ест­ венных д ел : «...личный интерес есть двигатель улучшений», «цели надобно д о ­ стигать постепенно и при том преимущ ест­ венно объяснениями поселянам выгод об­ щинного владения и наглядными примера­ ми по соседству», «доброе согласие со стороны человека, судьбу которого надоб­ но улучшить, мы считаем необходимым ус­ ловием для того, чтобы судьба его дейст­ вительно улучшалась». Чернышевского ведет за собой не м ета­ физическая идея сама по себе, не «мечта» а забота о реализации идей в обществе. Поскольку его критика печаталась парал­ лельно с другими выступлениями «Совре­ менника», то и воспринималась она в кон­ те ксте данного журнала и всей ж урнали­ стики. Литературная и экономическая публицистика Чернышевского шли рука об р уку, дополняя д р уг друга. Например, в статье о тр удах Гаустгаузена завершающим аккордом звучит знакомая мы сль: ожидаемые изменения «должны произойти так, чтобы наши поселяне... бы­ ли... предоставлены собственному рассудку в устройстве своих домашних дел». А в статье «Не начало ли перемены?» критик сообщает, что в литературе начина­ ет меняться отношение к народу, и нахо­ дит, вслед за Н. Успенским, что народ «для улучшения нуждается только в собствен­ ном желании изменить свою судьбу». В критике Чернышевского накануне кре­ стьянской реформы господствует злоба дня, преобладаю т мотивы политической ми­ нуты. Нередко он препарирует худож ест­ венный ф акт с дотошностью юриста и эко­ номиста, дорисовывает беллетристику во­ ображаемыми картинами. До Чернышевского в русской критике не было случая, чтобы поэтичная повесть о любви была истолкована в чисто социаль­ ном д ухе. Автора статьи «Русский человек на гепйея-уоиз» не раз упрекали за то, что он отринул лирический сюж ет и навязал ему дидактический смысл. Чернышевский, действительно, идет здесь не к тексту, а от текста — к собственной идейной задаче: об­ рисовать «лишнего человека» и разбудить его, толкнуть к действию . Финал статьи на­ поминает открытое письмо, крик, призыв. За этой статье й— вся история сложных от­ ношений Чернышевского с писателями-ли- бералами. Но вот мы берем в руки отзыв о Льве Толстом и не узнаем автора: «Мы любим не меньше кого д руго го , чтобы в повестях изображалась общественная жизнь; но ведь надобно же понимать, что не всякая поэти­ ческая идея Допускает внесение общ ест­ венных вопросов в произведение: не долж ­ но забывать, что первый закон худож ест­ венности — единство произведения...» Чернышевский хвали* писателя за анализ «психического процесса», за постижение «диалектики души» и «законов человече­ ского действия», за «знание человеческо­ го сердца», «чистоту нравственного чув­ ства» и свет «высокой нравственной идеи». И это после того, как недавно были возве­ дены в образец обличительные «физиоло­ гии» сословных злоупотреблений и народ­ ных невзгод. Статья о Толстом словно уравновешива­ ет утилитарность эстетического подхода. В своей диссертации и в работе о Лессин­ ге критик теоретически признавал предме­ том искусства умственную и нравственную деятельность. Теперь вышел случай на де­ ле объяснить и признать: круг этой д ея­ тельности чрезвычайно широк и не исчер­ пывается юридическими отправлениями. Внутренний мир человека, самосознание личности, диалектика души — все это пол­ ноправно входит в творческие интересы ху- дожника-реа листа. По своему умонастроению Чернышев­ ский принадлежал к той линии философии, которая посвятила себя познанию рацио­ нальных начал жизни и самозабвенному «проектированию» форм общественности. В разборе Толстого критик-рационалист выделяет в литературе самостоятельный пласт анализа — гуманистические проблемы индивидуального существования. Эти проб­ лемы меньше всего поддаю тся социологи