Сибирские огни № 04 - 1979

котором работает мы слитель,— но и мое собственное бытие есть общественная д ея­ тельность...» Чернышевский, развивая свою мы сль, такж е сталкивается с необходимостью при­ вести лозунг «Прекрасное есть жизнь» к социальному знаменателю . Читаем: «Пре­ красно то сущ ество, в котором видим мы жизнь такою , какова д о л ж н а б ы т ь она п о н а ш и м п о н я т и я м » (р азряд­ ка м оя.— А. П.). «Наши понятия» — общая точка отсчета, без которой говорить о прекрасном невоз­ мож но. Прекрасное не есть вещь или ма­ териальное свойство вещи. Оно есть ценно­ стное отношение. Гегель видит в художественном произве­ дении преж де всего продукт социальной деятельности. Чернышевский выносит на первый план отношение произведения к его объекту — «жизни». Научная проблема за­ ключалась в синтезе обоих воззрений. А в­ тор диссертации сделал это лишь частично, притом не столько в теории, сколько в критической практике. В , «Зам етках о журналах» Чернышевский см ело утверж дает: «Художественность со­ стоит в соответствии формы с идеею ... Если идея фальшива, о художественности не мо­ ж ет быть и речи». С ле дует, однако, заметить, что Черны­ шевский не раз с уважением отзывался о немецком ф ило соф е, возвышал его над эпигонами гегельянства. Как всякий вели­ кий мы слитель, Чернышевский творчески осваивал опыт предшественников, стремился приложить его к собственным задачам. Не случайно в концепции Чернышевского — при всей ее видимой «жесткости» — перед искусством раскрывается широкая творче­ ская перспектива. Не последнюю роль сы г­ рали здесь и раздум ья над Аристотелем , и любовь к Лессингу. Какими бы путями ни складывалась кон­ цепция Чернышевского, смысл ее в том, чтобы повернуть современное искусство лицом к соврем енному обществу. Гегель говорил об идее как о духовном содерж а­ нии искусства; Чернышевскому важно на­ полнить это содержание материалом теку­ щей жизни, хотя он терминологически смешивает категории «содержание» и «ма­ териал». В сущ ности, в критике Чернышевского обе ф орм улы прекрасного неявно дополня­ ют д р уг д р уга. Намечается логический тр е­ угольник: «Жизнь — Образ — Идея». Зада­ чей искусства становится не сочинение образа по м ерке предзаданной идеи, а взаимоотраж ение идеи и жизни в образе, обнимающем правдивую картину, оценку и объяснение. А втор «Эстетических отношений» упорно подчеркивает связь искусства с актуальны­ ми социально-нравственными проблемами и выводит искусство за пределы сугубо эстетических целей. В итоге на повестку дня ставится вопрос о действительности как источнике современного искусства и предм ете его. В «Эстетических отношениях» и примыка­ ющих к диссертации статьях («Авторецен­ зия», «О поэзии А р истотеля») вопрос о пу­ тях познания жизни был поставлен в общей ф орм е. Последующие работы Чернышев­ ского позволяют проследить, как теория применялась к ф актам , как при этом совер­ шалось развитие литературы, критики и взглядов самого критика. «Действительность выше мечты...» «Прочное наслаждение дается человеку только действительностью ; серьезное зна­ чение имею т только те желания, которы е основанием своим имеют действительность; успеха можно ожидать только в тех надеж ­ дах, которые возбуждаю тся действительно­ стью , и только в тех делах, которые совер­ шаются при помощи сил и обстоятельств, представляемы х ею». Подобные мысли звучат у Чернышевского как рефрен. И хотя речь идет вроде бы о действительности вообще и худож естве во­ общ е, подразумеваю тся тут, конечно, рус­ ская действительность и русская литерату­ ра 50-х годов. 1854— 1856 гг.— начало переломной эпо­ хи в России. Смерть Николая I ознаменовала конец «мрачного семилетия», в 1856 г. бес­ славно завершилась Крымская война. Пора­ жение усугубило отсталость и неповорот­ ливость самодержавно-крепостнической си­ стемы . На первый план жизни вышли больные вопросы общественного развития, прежде всего допрос о крепостном праве. Запретная тема стала вдруг всеобщим до ­ стоянием. Чернышевский рано сформировался как личность. С удя по его дневнику, он уж е в пору двадцатилетия познакомился с ради­ кальной мыслью Европы и России, с со­ бытиями бурж уазны х революций. Время поощряло к том у, чтобы приложить свои знания и убеждения к общественной борьбе. В том , что Чернышевский начал свою публицистическую работу (а он, бесспрр- но, был в первую очередь политическим мы слителем и публицистом) именно с критики и библиографии, была доля слу­ чайности. М ежду тем литература была полна спо­ ров, имевших равно эстетический и со­ циальный смысл. Пушкин направил словес­ ность на путь истинной народности. Го­ голь дал толчок натуральной школе и вызвал в критике бурную полемику об от­ ношении художника к реальности. Белин­ ский подвел теоретическую основу под опыт «натурального» письма. Просветительский, демократический па­ фос неистового Виссариона, его страст­ ный призыв к народности, правдивости, гражданственности искусства оказался весьма созвучен предреформ енном у 'пе­ риоду, когда, по словам Н. Ш елгунова, «все дохнули новым, более свободным во зду­ хом , все, что было в России интеллигентно­ го, с крайних низов, начало дум ать, как оно ещ е никогда преж де не дум ало». Чернышевский, по сути, вернул русской литературе имя Белинского, бывшее до то­ го под запретом . Сначала он напомнил о своем великом предшественнике в статье «Сочинения А . С . Пушкина». Затем в «Очер