Сибирские огни № 04 - 1979

— Ничего. Учиться не хочет, упирается. Говорит: «Я не ребенок и не робот...» А большинство учащихся...— у Надбжды Васильевны в голосе появилась веселость,— большинство сразу всем заинтересовались. Правда, слуш аю т недоверчиво, но к обу­ чению, тем не менее, относятся внимательно. Повесив трубку, Томилов задум ался. Как расшевелить этого бывшего врача? Не­ ужели она «заморожена» навсегда? Неужели на ее окаменелость не сущ ествует ни­ какого психологического препарата? И Аня никак не могла отвязаться от мы сли об ослепшем враче — Трошиной. Вы­ давая книги и журналы читателям, она рассеянно спрашивала: «Что вам?» — и спохва­ ты валась: «А х, о войне...» или: «А х, из новинок по автоматике...» Читатели уходили, она садилась за свой рабочий столик и снова дум ала о Трошиной. Аня много видела не­ зрячих, разны х: и хорошо приспособленных к жизни, и ориентирующихся с трудом . По м ере своих возможностей она помогала им: вела кружок домоводства, женщин учи­ ла стряпать, при предприятии создала библиотеку-передвиж ку, помогала устраивать чи­ тательские конференции, литературные вечера. Люди с интересом откликались на лю­ бое предлагаемое мероприятие, с учтивостью принимали любую помощь. И вот — Трошина. Сергей не зря обеспокоен и терзается бессилием . Трошина мож ет бросить школу, остаться тем , к ем она стала после потери зрения. О тпустить ее в таком виде ни С ергей, ни Аня, ни школа не имеют права. Но как подать ей руку помощи, если она категорически отвергает ее? И Аня решилась на дерзкий ход. Закончив работу пораньше, она пошла в школу. По д о р о ге репетировала встречу, подбирала внушительные аргументы , сочиняла диалоги, перестраивала их, отменяла, заново сочиняла и у самых ворот бывшего предприятия перечеркнула в с е — будь что будет. Елизавета Дмитриевна была у себя в комнате, сидела у стола, приютив кулачки в коленях. Трошина не пошевелилась и тогда, когда Аня подошла ближе. Ее ничто не трогало. Здравствуйте, Елизавета Дмитриевна! Я вошла без стука, у .вас двери открыты. О т неожиданного голоса грошина не вздрогнула, не засуетилась, только поверну­ ла голову на звук и холодно сказала: Здравствуйте. Вы снова за мной. Так я снова повторяю : оставьте' меня в покое. Я никуда не пойду.— Она выпрямилась, медленно поднялась, высокая, ширококостная, белолицая, со шрамом на лбу — наверняка следы медвеж ьей лапы. Если бы не узкие щелки полузакрытых глаз, какой бы она была?.. Аня слегка струхнула. Она представила себе, ^ак Елизавета Дмитриевна вот так ж е, гордо , величественно, стояла в операционной перед больным. Прежняя Трошина — врач-окулист, волевая, независимая,— слом лена... М ож ет быть, ее замкнутость и есть проявление силы воли. А может быть, прежняя крепость духа еще не успела про­ явиться в новом качестве. Всякое мож ет быть. — Я — Томилова. Жена директора школы С ер гея Михайловича. По лицу Трошиной пробеж ало недоум ение. Такой визит несколько озадачил ее. — Что вы хотите?..— Трошина села и как-то сразу сникла. Аня почувствовала себя увереннее. Теперь перед-ней ненова сидела обыкновен­ ная женщина с устоявшейся печалью в ¡потухших, безжизненны х глазах. Я пришла пригласить вас к себ е...— заспешила она, опасаясь, что Трошина опередит ее невысказанные доводы , пришедшие в голову сейчас, в последнюю мину­ ту- — Здесь говорить как-то неудобно. А мне надо с вами посоветоваться, как с вра­ чом... У м о его м уж а после многолетней слепоты вд р уг появилось светоощ ущ ение. Были с ним на консультации — ничего утешительного не сказали. Я вот все никак не могу успокоиться... Хотела спросить у вас, куда и как обратиться? И надо ли вообще мучить его? Аня не ошиблась. Ее просительный тон, тревога взволновали Трошину, задели профессиональное самолю бие врача. Ее бледные щеки порозовели, с губ сошла обидчивая капризная гримаса. Ее звали на помощ ь!