Сибирские огни № 03 - 1979

ния — и скоро — подумать только!— была захвачена вся наща страна! Вся! Победители не снимали с врагов скальпы. Они возлагали на русые головы полонянок белые венки. И наши девчата не кричали и не плакали. Но эта небывалая война все-таки неожиданно кончилась победой русских. Слабые руки девчат покорили пришельцев, и индейцы превра­ тились в русских. И назвали их наши люди ласково... ромашками. Дев­ чата с тех пор, выдергивая их лепестки, шепчут: «Любит — не любит, любит — не любит!» И нам уже кажется, что они вечно украшали нашу землю, а на са­ мом деле даже дед мой не знал о них. Подумать только — при Пушкине еще не было ромашек! И Пушкин никогда их не видел. И поэтому они не попали в его стихи. Опустевшее, покинутое Недавно, поздней ночью, я видел пустой каток без толпы и огней. Наедине с собой, в морозном тумане, он вел какую-то таинственную жизнь. Такими, задумчиво-печальными, бывают глубокой ночью все опустевшие места людских сборищ. Я видел печаль пустого театра, пустой школы, пустого цирка. Что-то в них пощелкивало, потрескивало, вздыхало, шелестело. Точно кругом жили невидимые призраки. Но еще печальнее опустошенный человек. Ничто уже не поет, не вздыхает, не светится в нем. Предательство Максим внезапно падает в дыру на земле. Дыра полна водой. Вода так прозрачна, что я хорошо вижу лицо внука. Оно как бы струится. К моему ужасу, Максим быстро, быстро уходит в бездонность ко­ лодца. Его глаза полны мольбой о спасении. И еще в них укоризна: «Да что же ты не бросаешься ко мне, не спасаешь меня?!» И тут я вижу, что на краю дыры приплясывает какой-то идиот с разрисованной клоунской мордой. Он это, он столкнул Максима! А лицо мальчика все уходит и уходит вглубь'. А я медлю! Почему я Медлю? Господи! Я же должен броситься за внуком. Я же люблю его больше всего на свете. Но он уходит не только вниз, его уносит и вбок, под землю, как под лед. Значит, это не колодец, а провал, и спасти ребен­ ка нельзя. Если я брошусь за ним, то и меня унесет туда же, туда же под землю. Это будет самоубийство. Но я должен его совершить, иначе я окажусь предателем, и все равно после этого не смогу жить. Ну же, ну! И не бросился в прорву, не бросился. «Струсил!» — замычал, засто­ нал, задохнулся я. И тут же мгновенно понял: ведь был, был! — хоть маленький шанс на спасение, но был. В дыру падал столб света. Я мог под землей схватить Максима и вырваться с ним к свету... Как страшно быть предателем, как страшно! Но это был сон, всего лишь сон, какое счастье, что это был всего лишь сон... Апрельский мотив Вчера ночью сыпался на сугробы дождик, а сегодня повалил снег, и вода в лужах превратилась в снежную кашу. К полудню этот снег растаял. Асфальт в грязи, в слякоти, всюду лужи, ручьи, на бурой, мерт-