Сибирские огни № 03 - 1979

И как будто какой-то черт дерганул меня за язык, и я оказал: — Я вот... этот,— и взял пирожок с груздями, твердо решив: «Вот еще раз как предложит с вишней, так я и соглашусь». Но третий раз тетя Нюра уже не предложила мне. Она безжалостно распластала волшебный пирог на треугольники и разложила их по таре­ лочкам перед женщинами. Среди стола осталось неестественно пустое блюдо с кровавой лужицей. — Ну, сватья, ты и мастерица печь пироги! — Это же язык можно проглотить! — Сладко вишенье, да барско кушанье! Зашумели женщины. — А ты чего не взял пирожок с вишенками? — спросила меня ма­ ма.— Возьми мой,— и она протянула свою тарелочку. — Больно-то нужно!—огрубил я.— Вот этот я... с груздями... Этот,— буркнул я угрюмо и почувствовал, что глаза мои наливаются злыми слезами. И картофельные, и с груздями пирожки я едал и дома,— век бы мне их не видеть. А вот волшебный исчез, и даже блюдо тетя Нюра унесла на кухню, а жадюга Ленька шмыгнул, гад, за ней, чтобы, конечно, обли­ зать блюдо... Подумать только, вот уже пятьдесят лет как я помню этот злосчаст­ ный пирог! И вот ведь как дело-то сложилось. Сколько я ни живу на свете, а пирога с вишней так и не отведал еще. Да, пожалуй, и не удастся его от­ ведать. Несколько будильников уже износилось, отстукивая мое время. Как раз на пирог-то может и не остаться его. Тетя Нюра из-за темных елочек, присыпанных красными листьями с осины, увидела, как дядя Вася склонился над жухлой травой, а потом поставил корзину, полную рыжиков и маслят, опустился на колени и осторожно срезал перочинным ножичком еще какой-то гриб... Дядю Васю хлебом не корми, а дай сходить за грибами. И грубый- то он был, и неприветливый какой-то, и выпивоха, а вот в лесу совсем менялся, будто в нем, в темном, лампочку включали. Он в лесу даже что- нибудь ласковое мог сказать тете Нюре, не вылезавшей у него из ма- терков... Ну вот, срезал он, значит, еще один гриб, поднял его и тетя Нюра увидела, что это был сырой груздь. Тяжелый, холодный, чистый — лучше и не придумаешь для засолки. Его палевая шляпа походила на большую воронку с загнутыми наружу мясистыми краями. У таких груздей ямку- воронку иногда наполняет дождевая вода, в которой плавают хвоинки. Крупный груздь был так хорош, что дядя Вася долго осматривал его, взвешивал на руке, нюхал, а потом вдруг... поцеловал слегка лип­ кую, студенистую по краям шляпку. — Ты чего это, Вася?! — почему-то испугалась тетя Нюра, выходя из-за ершистых елочек. Дядя Вася повернулся к ней, скуластое, небритое, колючее, как елочная хвоя, лицо его было непривычно просветленным и даже похоро­ шевшим. — Ты глянь-ка... Ишь он какой... бравый! — и дядя Вася мозолистой ладонью бережно провел по шляпе,— погладил, что ли, кто его знает? А вечером дядя Вася умер. Высыпал из корзины на стол кучу гри-. бов, с хвоинками-травинками да с листочками-сучочками, стал разби- Последний