Сибирские огни № 03 - 1979

гал налаживать на освобождаемой терри­ тории Сибири деятельность местных Со­ ветов. И словом, и делом утверждал Совет­ скую власть — это было для него самым важным в жизни. Поэтому и голод в По­ волжье воспринял с болью. А ктивно вклю ­ чился в работу по оказанию помощи голо­ дающим и в «Арпоэпис» включил стихо­ творных строк больше, чем его товарищи. Три стихотворения немало говорят о Еро- шине тех лет, о поэтике, образном строе его стихов: Порывный ветер чеш ет косы Румяной осени — вдовы. Не всколыхнут громов колесы Прозрачность звонкой синевы. Лирический герой прислушивается к го­ лосам «в багряно-огневейном звоне», вро­ де бы лирический герой не ощущал ника­ кой тревоги, ибо Кряжистым дубом песен корни Пространства эти проросли. И все прекрасней и узорней Певучий лик моей земли. Но не так все безм ятежно вокруг: тре­ воги мира затрагивают и осенний «лик земли»: ...слышит сердце в робком зное И в тихой тайне светлых дней Земли прощ ание живое И топот взвихренны х коней. Образы-символы, нередко — с религи­ озной окрашенностью, поэтически воспро­ изводили противоречивую действительность сурового времени. Расчет был очевиден: многие из тогдашних читающих крестьян грамотой овладели в церковноприходских школах. Поэтому все эти «певучие лики земли», «багряно-огневейные звоны», «все­ ленские праздники» и «крест распятья» естественно соседствовали с реалиями крестьянской жизни, м уж и ц ко го быта. На­ глядно это проявляется в одном из стихо­ творений Ивана Ерошина, вклю ченном в «Арпоэпис», Начинается оно с пейзажной зарисовки зимнего вечера, где за патри­ архальной идиллией ощущается дыхание обновляющегося мира с его тревогами и чаяниями: Дорогой дальней смотрит вечер зимний Метель за ригами свивает лай собак С берез под окнами хрустальный сорван „ иней, В ветвях протянутых сухой рассыпан гг „ звяк, певучий колокол ны ряет по сугробам Роняя на поля раздумие и грусть. Багряный твой венец, каким повью „ я словом О. Родина моя, о, лапотная Русь! Свет тихой радости твои поля и вьюги Песнь яблонь девушек, с сверчками вечера, И колокольные малиновые дуги Моих стихов — грачей прилетная пора. Нравственно-эмоциональная картина тех лет проникновенно выражена Иваном Еро- шиным в стихотворении «Родине», которое, пожалуй, является одним из лучших в сборнике: В твоих я затерялся верстах. Как в книге коготь запятой, Страна лаптей — мой светлый остров — С 'Пеизърснимой красотой. Близки мне разговоры с печью. Под лавкой звонкий крик ягнят. Потемки с бабушкиной речью, Сверчок, полати, смех ребят. Тебя, твой путь провиж у взором Моих, зарей поющих, глаз. В твоем непонятом просторе Вселенский праздник, брачный пляс. На огненном кресте распята За всех живущих на земле. Взгляни, как светел твой оратай В просторах гречневы х полей. Иван Ерошин принимал активное участие в литературной ж изни Новониколаевска. А она не замыкалась стенами редакции газеты «Советская Сибирь», была бурной, сложной. В 1922 году Иван Ерошин издает свой первый сборник «Переклик». Сборник был благожелательно встречен в Сибири. В журнале «Сибирские огни» появилась рецензия на него. В 1927 году редактор журнала «Сибир­ ские огни» Владимир Зазубрин влюбленно писал об Иване Евдокимовиче: «В редакцию он обычно вбегает, стукает о стол шапкой, валится на стул и кричит вам, не обращая внимания на то, заняты вы или нет. — Ну, слушай, и книгу я нашел! Вот язык! Резко щелкает пальцами и подпры ги­ вает, — Слово звенит! Хватает со стола ш апку и снова бьет ее о стол. Ваши бумаги вспархивают, как стая вспугнутых голубей. — Слушай, ты обязательно прочитай! М ож но заранее поручиться, что автором книги окажется или перс, или индус, или китаец. Этот человек влюблен в слово, ка к па­ харь в зерно. Он ласковой р уко й собирает зерна-слова для того, чтобы щ едро и гус­ то бросить в глубокие и по-зем ляном у теп­ лые бороздки своих стихов. Летом живет на Алтае. Проживает семь рублей в месяц. К аждую осень бывает в Москве. Зимует в маленьких сибирских го­ родишках около газет. Все имущество его — несколько книг и смена белья...» Влюбленный в своеобразный лад и кол о­ рит алтайского фольклора, поэт подолгу живет среди алтайцев. И не зря: собранные зерна-слова проросли в стихах, которые потом составили знаменитые его «Песни Алтая». Без этих стихов трудно предста­ вить становление и развитие поэзии в Си­ бири. Столько десятилетий прошло, а чи­ таешь их сегодня и чувствуешь: они толь­ ко что написаны, И как написаны! Синий ветер —лыжи мои, Синий ветер с горы мохнатой, Крепко, крепко их подшиваю Молодого оленя кожей. Лыжи, лыжи мои легкие, Мягкий снег. Вкрадчивый снег, Зверь — услышит. Или: Горы, я купил собаку, . Лес мой — добрую собаку. Весело с собакой умной! • Радостно с ружьем хорошим!