Сибирские огни № 03 - 1979

тоже пропадешь». В. Астафьев ■уловил в своем первом рассказе для детей, пожа­ луй, самое существенное в опыте писате­ лей — классиков детской литературы: герой должен быть естественным и действенным в создавшихся обстоятельствах, по-своему бороться и достигать победы. Читатель «Ва- о о тки н о го озера» без дидактизма получает какую -то сумму достоверных знаний и про­ никается уважением к обыкновенным че­ ловеческим качествам Васютки. Именно обы кновенным: он и поплакал, и пометал­ ся; и сколь ни был находчивым Васютка, он не знал, ка к выяснилось, главного: надо было сидеть на месте, ждать, пока его не нашли бы. В первой книге такими же естественны­ ми, находчивыми и сметливыми, как Васют­ ка, оказываются Ф едька из «Схватки», Си­ ма из рассказа «Хозяйка лесной избушки», Cepera из «О гоньков». И не похожи они д руг на друга, потому что в каж дом уга­ дывается свой характер, проступают свои черты. Вот, например, девочка Сима. Она переправила через опасный порог больно­ го дядю Костю вместе с врачом Александ­ рой Карповной — нужна была срочная опе­ рация, а отца дома не было. Сима раскры ­ лась перед нами и полюбилась нам в это/^ одном событии. О днако и по тому, как она хлопочет по дом у — мать у нее умерла,— ка к встревожена она судьбой дяди Кости, как решается его переправить и с немалой долей риска переправляет через порог Д вузубы й, мы понимаем, что она действи­ тельно хозяйка этого сурового края, кото­ рый именно суровостью и воспитывает таких людей. Примерно так и объясняет истоки ее характера дядя Костя, когда А л ек­ сандра Карповна начала было сокрушаться, как это она, новый здесь человек, могла согласиться, чтоб Сима взялась за весло: «Не удивляйтесь, доктор. Серафимушка — дочь лесника, здесь родилась' и выросла. Вот поживете в наших местах, пообвы кне­ те, тогда и вам не в д иковинку будут такие штуки». Сам дядя Костя в глубине души доверял Симе. И снова в рассказах зашумела тайга, за­ бурлила на камнях своенравная река; встал на дыбы медведь, угрож ая мальчику-охот- нику; погибли на реке отважные родители Гирманчи — они хотели спаст*и людей с па­ рохода, потерпевшего в бурю крушение... Как в считанные минуты маленький эвенк Гирманчи остался круглым сиротой, расска­ зано с художественным тактом. Сцена дина­ мична и внутренне экспрессивна, без вос­ клицаний и внешних выражений в переда­ че внезапного, трагического: «И вдруг все исчезло в кипящей воде. Через минуту лодка всплыла на поверхность кверху ки­ лем. На палубе буксира заметались люди. Оттуда полетели в воду спасательные кру-. ги, какие-то продолговатые предметы. Но ни отца, ни матери больше не было видно в крутых пенистых волнах... Так осиротел Гирманча». Критики справедливо писали тогда, что это одна из лучших сцен книги, свидетель­ ствовавшая о больших [возможностях ав­ тора. Конечно, сюж ет, развивающийся на острых положениях, в какой-то мере за­ тмевал психологическую характеристику героев. Статичен, однообразен Ф е д ька в «Схватке», и когда автор превращал этот рассказ в рассказ «Наследство», он д опи­ сывал, обогащал именно образ мальчика. Только сделано это почему-то за счет деда Лукаши. Д ед потрясен дерзостью Ф едьки, выбросившего из улова в реку ленка, пото­ м у что он «не мерный». Далее мальчик по­ учает деда: «Руки-то у вашего брата загре­ бущие, глаза завидущие, не думаете того, что и после вас люди на свете жить оста­ нутся и жрать им тож е захочется». И сразу дед Лукаша значительно потускнел по сравнению с первоначальным вариантом, и непонятно стало, кто ком у передает свое духовное наследство. Из заключительной сцены «Схватки» было ясно, что дед Л ука­ ша, вручая Ф ед ьке свое руж ье, молчаливо одобрял его поступок, учил доброте и че­ стности,— Ф едька попытался скоыть, что он пожалел, отпустил замученного медведем лося. Теперь в «Наследстве» Лукаша вроде бы оправдывается: «У меня хоть загребу­ щие руки, а тоже иной раз понимаю, что к чему». Такая концовка снимает то озарение, какое вдруг осенило Ф е д ьку: суровому Лукашу, оказывается, тоже знаком о чувст­ во сострадания, и нет в нем ничего маль­ чишеского, он поступил достойно, как м уж ­ чина: стрелять бездумно по чему попало тоже грешно. Так учил Ф е д ьку Лукаша, и это он теперь запомнит на всю жизнь. В рассказе «Приятели» («Теплый дождь» по последним изданиям) почти нет событий, он целиком психологический, построен на нюансах, на смене настроений во время то неудачной, то удачной рыбалки шестикласс­ ников Валерки и Нинки. Ребят на реке за­ хватил обложной дождь. Они побежали, чтобы спрятаться в ледорез: «Валерий помог Нинке забраться в ледо­ рез, передал ей удочки и бидончик с ры ­ бой. — Пригнись, а то шиш ку на голове по­ садишь,— предостерег Валерий, влезая в убежище и усаживаясь рядом с Нинкой на толстое бревно крестовины. Они сидели долго. Д ож д ь не переставал. Он стучал по железной обшиве ледореза, и казалось, что там, наверху, сотни кур то­ ропливо клюю т овес. Нинка поежилась, зябко передернула плечами. Валерий потянул ее за м окры й рукав платья. — Подвинься ближе, а. то совсем за­ мерзнешь. — Вот еще! Сам не замерзни. — Ладно, ладно, двигайся, не задирай нос,— грубовато добавил Валерий, и Нин­ ка, будто нехотя, подсела ближе. Смеркалось. В ледорезе было темно и^ холодно. Они сидели молча, не шевелясь. Голова Нинки начала медленно клониться к плечу Валерия. Она задремала. Рука маль­ чика занемела от неподвижности,, но он терпел и не двигался, боясь вспугнуть сон Нинки. А д ож дь все шумел и шумел...» Рассказ окончен. Сцена подготовлена милой ребячьей перепалкой во время лов