Сибирские огни № 03 - 1979

в нестроевой части. Воевал на Брянском, в о р о н е ж с ко м и Степном фронтах, после объединения в составе войск Первого У кр а инско го фронта. О сенью 1943 года на Д не пр овском плацдарме ранило в лицо — повредило глаз, затем серьезно контузило, а 17 сентября 1944 года в районе польского города К росно ранен в руку. В документе после выписки из госпиталя сказано: «С квоз­ ное осколочное ранение левого пред- плечия с повреждением кости (тяжелое)». Врачебное заключение по тогдашним вре­ менам звучит обыденно, а сегодня как буд­ то даже и не страшно. Но за ним стоит перед глазами человека м гновенно совер­ шенное убийство многих товарищей и д р у ­ зей из 17 артдивизиона, но за ним — остро пережитая в этот день неотвратимость происш едш его, смертельно опасного, ду­ шевная, ни с чем не сравнимая, боль, фи­ зические страдания, слезы бессилия и гне ­ ва. И горчайшие воспоминания об этом страшном для солдата дне заключены сло­ вами: «А писать не моту — стискивает серд­ це, душат слезы». Не потому ли так долго «подходил» писатель к военной теме и главному для него в ней? В октябре 1945 года В. Астафьев д ем о ­ билизован вместе со своей будущей ж еной Марией Семеновной К орякиной. Они при­ ехали в родной город жены — Чусовой на Урале. В двадцать один год — эни законченного среднего образования, н * профессии, ни здоровья. Начиная с ноября 1945 года в трудовой кн и ж ке В. Астафьева произведены такие записи: д еж урны й по вокзалу станции Ч усо­ в о й — проработал почти девять месяцев, кл а д о вщ и к— 14 месяцев, слесарь — 10 ме­ сяцев, с сентября 1950 года по апрель 1951 — по д со б н ик на Ч усовском м я соком ­ бинате. В кни ж ке есть отступления от строгой хронологии: Виктор Петрович ез^ил в родные края, оставлял «службу» во имя «вольных» заработков («шабашничал»), да и «должность-», записанная в кн и ж ку, не всегда соответствовала действительности — на мясокомбинате, например, он и разнора­ бочий, и м ойщ ик, и вахтер. А бытовые по­ слевоенные трудности не уменьшались. Пошли дети, взят на воспитание мальчик. Жилье тесное, работа удовлетворения не приносила, учиться, чтобы приобрести твер­ дую , «свою» профессию ,— времени пока недоставало. «Я мотался п о разным работам,— расска­ зывал В. Астафьев в своей первой авто­ биографии.— Квартиры нет, одеж ды нет, хлеба нет, а вот ребенок появился. Умерла дочка первая. Прожила всего полгода. Са­ хару н е было. Покупали на базаре ка кую -то «солонину» и этой солониной отравили де­ вочку. И до сих пор не оставляет меня чув­ ство вины перед нею, и всю жизнь, навер­ ное, не оставит... Появились еще дети — двое, сын и дочь. Я поступил работать в ли­ тейку, на тяж елую гор ячую работу, чтобы прокорм ить семью , и начал учиться в ве­ черней ш коле. Жена билась дни и ночи, чтобы поддержать меня, не дать оконча­ тельно упасть духом , ибо чутьем своим ве­ ликим уловила, что м не подходит конец...» Переход на м ясоком бинат несколько об­ легчил ж изнь — здесь «продавали кости, пшенку и была своя столовая». М ож н о было оглядеться и подумать, что делать дальше. Тяга к творчеству у В. Астафьева была давней. Безусловно, это от природы . Еще в детстве написал он стихи об И гарке, и они были напечатаны. Ш кол ьное сочинение о полюбившемся ему озере — тож е раннее проявление таланта. О том, что В. Астафьев отличный рассказчик всяких книжны х, ки­ ношных и собственных «завиральных» исто­ рий, знали многие, и сам он издавна ощ у­ щал в себе эту способность: «Рассказывать я любил с детства и писать одно время мечтал научиться». П отом у-то приход в только что открывш ийся литературный кр у ­ ж о к при газете «Чусовской рабочий» нель­ зя назвать абсолю тной случайностью. В начале 1951 года В. Астафьев прослу­ шал рассказ литкр уж ко вц а , бывшего ф рон­ товика. Он р е зко не понравился ему своей надуманностью и фальшью. Д аже через полтора десятка' лет, вспоминая о нем, В. Астафьев н е м ож е т преодолеть отрица­ тельные эмоции: «Уж что в этом рассказе было, точно и не помню , но взбесил он меня до основа­ ния. М ож н о было подумать, что автор рас­ сказа и во сне войны не видел...» И ночью на деж урстве вахтер м я со ком ­ бината В. Астафьев написал свой первый рассказ. Не без юм о р а «изобразит» он се­ бя в эту реш ающ ую ночь: «Так вот, после занятия л иткр уж ка , не за­ ходя дом ой, прибы л я на колбасный заво­ д ик, принял деж урство и уселся на всю ночь в маленькой ком натуш ке... «Рассказ» — поставил я на пронумерованной странице ж урнала деж урств, захватанного ж ир ны м и руками. «Гражданский человек» — вывел кр упно ниже, ибо только так, очень гр а ж ­ данским , очень м ирным человеком пред­ ставлял себе М отю ... И пошел гвоздить. Больше всего я заботился о том, чтобы все было точно, чтобы все было, как было». Остановиться сейчас на этом эпизоде надо по м ногим причинам. За рассказ взял­ ся в общ ем -то не очень грамотны й человек и «со зла», ка к он. тут ж е признается, на­ писал рассказ о р я д о в ом , что тогда тож е не часто случалось, и потребовал от себя правды о человеке, ко то р о го хорош о знал и любил. Писал с волнением, потом у что Мотя Савинцев — его фронтовой д р у г и память о нем, погибш ем , была для него священна. • На очередном занятии л и ткр уж ка рассказ был зачитан и о д о б ре н . А газета «Чусов­ ско й рабочий» в феврале 1951 года начала его публиковать небольшими порциям и с продолж ением . «Но вдруг рассказ на самой середине прекратили печатать. Я в ре д а кц ию ,— по­ вествует В. Астафьев далее,— а там мне говорят: «Понимаешь, не идейный рассказ- то. Солдат в центре не советский какой-то. Слова нехорош ие говорит... Груб, пони­ маешь, герой, культуры ему недостает, а отсюда и нетипичный он...»