Сибирские огни № 03 - 1979

ках» о ж изненном пути и «автобиогра­ фиях». В 1934 году отец, Петр Павлович, ж енил­ ся вторично, а в 1935 году переехал на за­ работки в И гарку. Родились дети, обр а зо ­ валась новая семья. А доходы оказались невеликими, организованности и согласия в семье было и того меньше. В автобиогра­ фии 1972 года В. Астафьев скаж ет об этом времени кратко: «Здесь мы хватили лиха». Пошел в ш колу В. Астафьев, ка к и все, с восьми лет. В первом классе учился в р о д ­ ном селе Овсянка, в И гарке окончил на­ чальную ш колу, а вот осенью 1936 года, ко гд а надо было учиться в пятом классе, с ним случилась беда: остался он один, учил­ ся ко е -ка к и до марта 1937 года беспри­ зорничал, пока не был «сдан» в игарский детдом -интернат. В 1975 году, вспоминая о детдоме в И гарке, В. Астафьев с особым чувством признательности расскажет о его воспита­ теле, а затем д ир е кто р е Василии Ивановиче Соколове, которы й в те трудны е переход­ ные годы оказал на него благотворное влияние. Нет, больш е того,— весь его облик настоящего р усско го интеллигента, его по­ ведение, такт и чуткость, его знания и всег­ да в чем-то уникальный опыт о каж ут свое воздействие на всю ж изнь б уд ущ его писа­ теля, так ка к «Василий Иванович возвышал в собственных глазах униженны х и пр иб и­ тых сиротством малых людей, выявляя в них не то, за что их м ож н о еще больше унизить и растоптать, а то, что от рож д е ния было дано им матерью и природой». Более п о д р о б н о с В. И. С околовым мы познаком им ся позднее в повести «Кража», сейчас ж е , в текущ ем учебном году, В. Астафьев остался в пятом классе на вто­ рой год, и зим ой 1938 года он, катаясь на лыжах, сломал ногу в б е д р е и пролежал четыре месяца в гипсе. О тец с мачехой разыскали его и забрали дом ой в станок Карасино, где Петр Павлович работал де­ сятником на дровозаготовительном участ­ ке. Достатка и порядка, как и преж д е, в возросш ей семье не было, и четырнадца­ тилетний подросток, еще не оправившись от болезни, начал прирабатывать: заготав­ ливал дрова для пароходов, добывал на пр о д аж у рыбу в М ако вском озере непода­ леку от Енисея... «Зачем понадобилось отцу с мачехой забирать меня из детдома, где я был сыт, одет и обут,— недоумевал Вик­ тор Петрович спустя м н о го лет,— для меня до сегодня остается загадкой». В 1939 год у В. Астафьев снова оказался в игарском детдом е и снова — третий год — в пятом классе. Тут на его д етском пути встречается еще один замечательный че­ ловек — учитель литературы и поэт Игнатий Дмитриевич Рождественский. В. И. С околов и И. Д . Рождественский раздули ж ивой о го н е к во внутреннем м ире б е сп о ко й н о го и впечатлительного п о д р о ст­ ка, и в 1941 году он благополучно окончил шестой класс. Игнатий Дмитриевич увле­ ченно, взволнованно, нередко нарушая п р о ­ грамм у, рассказывал своим ученикам о бо­ гатствах, таящихся в р у с с ко м язы ке, учил вдумчиво читать и понимать красоту худо­ ж ественного слова, практиковал сочинения «на вольную тему», побуждал к творчест­ ву. «Вот так щ едро и доверительно отда­ вать себя людям , да еще маленьким , при­ общать их к сотворчеству способен все же редкий учитель»,— оценит впоследствии Виктор Петрович роль учителя И. Д . Рож ­ дественского в своей судьбе. На одном из таких уроков в ш коле В. Астафьев напишет сочинение под назва­ нием «Жив!». В нем, вероятно, впервые прорвалось наруж у то радостное, до слез умилительное и прекрасное, что пережил недавно ш ко л ьн ик в тесном единении с природой на М ако вском озере. Сочинение было признано лучшим в классе и п ом ещ е­ но в руко писном ж урнале игарской ш колы № 12. Через несколько лет писатель, тогда начинающий, вспомнит о своем ш кольном сочинении и напишет рассказ для детей «Васюткино озеро». В мае 1941 года В. Астафьеву исполни­ лось 16 лет — детдом нуж но было п о ки­ дать. В ранней автобиографии об этих днях рассказано так: «Деваться некуда. Один, ка к перст. Возраст дикий и ром ан­ тичный. Д уша от книг размягченная, мечта­ тельная, а жрать нечего, жить негде, приткнуться не к ком у». П оездка к отцу ничего не дала — отчуждение, возникшее за последние годы, лишь укрепилось. Вер­ нулся в И гарку и стал работать ко но во зч и - ком на кирпичном заводе, чтобы накопить денег и выехать из Заполярья в К расно­ ярск. О сенью с большими трудностями, так ка к уж е шла война, В. Астафьев добирается до города и на станции Енисей поступает в Ф ЗО . Сначала, правда, он пробовал учиться на тракториста, но, обнаруж ив «неспособ­ ность» к технике, поспешил оформиться в только что откры тую ж е л е зн о д о р ож н ую ш колу. В июне 1942 го д а группа учеников получила специальность «составителей по­ ездов» и была направлена на работу. В. Астафьев, [проработав на станции Баззи- ха всего четыре месяца, уходит в армию добровольцем . О глубинных мотивах поведения юнош и в дни войны говорить не приходится: они ясны. А вот о непосредственном толчке, побудившем немедленно пойти на фронт, рассказано в одной из заключительных глав «Последнего поклона»: «Мне, А б росим ову, К узьм е и трем п о ж и ­ лым рабочим с промучастка велено было заняться погребальными делами. На стан­ ции отцепили от поезда, идущ его с эвакуи­ рованными из Ленинграда, лЪдник, набитый покойниками... Похоронами я был не просто раздавлен, я был вы потрош ен, уничтожен ими и, не выходя на работу, отправился в Б ерезовку, в вое нком а т — проситься на фронт». В этом ж е 1942 году В. Астафьева п р и ­ везли в Н о в о си б и р ск— обучался в пехот­ ном полку, убирал в И скитим ском районе хлеб, зимой овладевал профессией шофе­ ра,— и весной 1943 года отправлен на перед овую . Д о самого конца войны он оставался рядовым солдатом. Менялись только профессии — шофер, артподвозчик, связист, ко ню х, ко гд а оказался п о р а н е н и ю