Сибирские огни № 02 - 1979

не только умом, а и волевым характером. Встретив Бирюкова у приемного покоя, Алексей Алексеевич торопливо провел его в пустующую ординаторскую, усадил возле стола, на котором в стеклянной литровой банке стоял букет гладиолусов, и подал не­ большой, сложенный вдвое, листок желтоватой бумаги. Это была короткая, в одну строчку, записка, отпечатанная заглавными буквами на основательно разбитой машинке. «ПОПРАВЛЯЙСЯ И МОЛЧИ. С ПРИВЕТОМ ДРУЗЬЯ»,— прочитал Антон. — Вчера утром неизвестный мужчина пытался передать больной, поступившей в клинику по вашему ведомству,— сказал Широков и положил на стол двадцатипяти­ рублевую купюру.— Вот «чаевые» нянечке оставил и цветы.— Показал на букет гла­ диолусов. — Почему об этом так долго молчали, Алексей Алексеевич? — недовольно спро­ сил Бирюков. — Нянечка молчала,— Широков, выглянув в коридор, громко позвал: — Рената Петровна!.. Извольте в ординаторскую пожаловать. Через минуту Бирюков увидел очень высокую молодую женщину с черными, как смоль, волосами, заплетенными в толстую длинную косу. — Расскажите, Рената Петровна, как взятку взяли,— строго сказал хирург. — Я уже объясняла, Алексей Алексеевич, что никакой взятки не брала,— обидчи­ во проговорила женщина. — Вы не мне, сотруднику уголовного розыска объясните. Нянечка, демонстративно уставясь в окно, капризно повела плечами и заговорила. Задавая уточняющие вопросы, Бирюков выяснил, что мужчина, приносивший записку, был среднего возраста, не так, чтобы старый, но уже и не молодой. Лицо загорелое. Одет в голубую рубашку с завернутыми до локтей рукавами и светлые брюки. Туфли — узорные, модные. На голове — соломенная широкополая шляпа, как сомбреро. Цвет волос из-за шляпы нянечка не разглядела. Записку просил передать женщине сразу, как та придет в сознание. Ни имени, ни фамилии ее не называл, сказал лишь: «Той, которая упала с третьего этажа и вчера вечером по «скорой» в клинику поступила». — Как он вам деньги предложил? — Сказал, если больная поправится, выпейте с друзьями за ее здоровье. Я спро­ сила: «Разве сами не можете этого сделать?» Он улыбнулся: «Понимаете, в длитель­ ную командировку уезжаю и не смогу узнать, когда дело на улучшение пойдет». — Почему сразу об этом не рассказали Алексею Алексеевичу? — Думала, больная скоро поправится. Антон показал несколько фотографий: — Из этих никто не появлялся в клинике? — Нет,— внимательно перебрав снимки, ответила нянечка. — Разрешите?..— протягивая к фотографиям руку, вдруг попросил Широков. При взгляде на снимок Сипенятина лицо его стало сосредоточенным, густые брови насупи- лись. Антон отпустил нянечку из ординаторской и настороженно спросил: — Что, Алексей Алексеевич, знакомая личность? — Нет. Просто любопытный взгляд у парня,— возвращая фотографии, ответил хирург.— Наивный какой-то взгляд. __ Зато дела этот парень творит не наивные,— пряча снимки в карман, сказал Антон.__Если кто-то будет интересоваться больной, сообщите, пожалуйста, нам. — Непременно сообщу. До многоэтажного дома, в котором жил Алик Зарванцев, от клиники было рукой подать. Отыскав нужную квартиру, Бирюков несколько раз надавил на кнопку электри­ ческого звонка. В квартире вроде бы тявкнула комнатная собачонка, но открывать дверь не торопились. Пришлось позвонить еще. Наконец в прихожей послышались глухие шаги, дважды щелкнул замок. В распахнувшейся двери показался мужчина в новеньком, словно с иголочки, белом костюме. Густая, чуть не до плеч, грива волос и выбритое до синевы крупноносое лицо плохо сочетались с юношески подтянутой фигурой, поэтому определить возраст мужчины с первого взгляда было нелегко. — Мне нужен Альберт Евгеньевич Зарванцев,— сказал Антон.