Сибирские огни № 02 - 1979

t «нет», сказанными как «да», уже бессмыслен, ибо она перехитрила III. от* деление, отправившись в Иркутск безо всяких просьб, как любая из тех, кто не состоит ,под следствием или осуждением. Второе, о чем он жалел искренне, что не увидит лица этой фанатички, когда будет она читать написанное им со слов Николая I «соизволение». «Муханов по правилам греко-российской церкви по причине род­ ства его со княжной Шаховской, не может на ней жениться, то и не считаю себя вправе докладывать о сем Государю-императору» (между тем — он доложил, на одном из этих прошений есть пометка: «Доложено государю. Приказано оставить»). Муханов — весельчак, Муханов — драматург, придумывающий пре­ забавные водевили и комические оперы, сам оказался героем безжалфст- ного фарса, разыгранного столь искусно, ибо он не знал, что вместе с письмами, полученными от него и от Варвары Шаховской,, в тайники III отделения уже поступили доносы, в которых некий господин, желаю­ щий вьгслужиться и добиться своих подлых целей, человек, называющий себя вторым Мининым-Пожарским и русской Жанной д ’Арк, предста­ вил Бенкендорфу Муханова и Шаховскую центральными фигурами нового антиниколаевского заговора, зреющего среди декабристов в Сибири. I Итак, действующие лица. «При первом допросе,— говорится о Муханове в «Алфавите» Боров­ кова,— сделал во всем отрицание, но при втором сознался, что принят в Союз Благоденствия в 1819 году. С настоящею целию общества не был ознакомлен; на совещаниях нигде не участвовал и действий его по обществу н и к а к и х (подчеркнуто мною.— М. С.) н е в и д н о , а не­ которые утверждали, что по ветрености его, он дале и принят не был. После возмущения 14 декабря, будучи в Москве, он говорил некоторым членам, чтобы для избавления арестованных мятежников отправиться в С.-Петербург и покуситься на жизнь императора, и что он сам' готов убить его величество; но по исследованию обнаружилось, что это были одни Дерзкие слова Муханова, а не замысел и чТо он на словах вообще невоздержан». Так Муханов оказался в Читинском остроге, а затем — в Петров­ ской тюрьме. Александр Николаевич Муравьев был сыном основателя знамени­ той Школы колонновожатых, в недрах которой зрели идеи высокой об­ щественной значимости,— не случайно многие выпускники ее стали декабристами или сочувствующими их делу. Александр Николаевич и сам преподавал в школе, и был настроен весьма оппозиционно к пра­ вительству, вместе с Пестелем он стал учредителем тайного общества — Союза Спасения. Потом увлечение масонством отдалило его от революционных идей, после ареста он сумел в столь резких тонах осудить заговорщиков, что хотя и подлежал — по схеме, разработанной Верховным уголовным су­ дом,— к отправлению на каторжные работы сроком на пять лет, но был направлен в Якутск «без лишения чинов и дворянства». Не успел он доехать до Иркутска, как его пребывание в. Сибири было смягчено — Якутск заменен Верхнеудинском, а чуть позднее — весной 1828 года — Иркутском, и там Муравьев занимал должность городничего. Так сперва в Верхнеудинске, а затем в Иркутске оказалась Варвара Шаховская.