Сибирские огни № 02 - 1979

и нас! В ночь, предшествовавшую нашему горестному расставанию* бо­ лезнь как будто потеряла силу или, как матушка писала Сидонии,, наш чистый совестью ангел победил болезнь, голова ее была свежее, что позволило ей... проститься с окружающими ее, огорченными друзьями, сказать слово утешения каждому из слуг своих. На прощание ее со мной и матушкою!.. Мы не отходили от нее. Она сперва соединила наши ру­ ки, потом поцеловала каждого. Поочередно она искала нас . глазами, брала наши руки, Я прижал ее руку к щеке, согревая ее своей рукой, и она усиливалась сохранить подольше эту позу, В последнем слове выли­ лась вся ее жизнь; она взяла меня за руку, полуоткрыла глаза и произ­ несла: «Бедный Базиль!», и слеза скатилась по ее щеке. Да, бедный, страшно бедный, страшно несчастный! Нет у меня больше моей подруги, бывшей утешением моих родителей в самые тяжелые времена, давшей мне восемь лет счастья, преданности, любви, и какой любви... Чистая, как ангел, она заточила свою юность в тюрьму, чтобы разделить ее со мной, потом делила горе всех потерь, которые я перенес Одну за .другой, смягчая остроту их боли. Боже, пошли'Мне сил и терпения! Я стараюсь почерпнуть их, глядя на детей и на ту, великую в своем материнском горе, кто является для меня примером, перед которым я преклоняюсь. О, как люблю я и уважаю нашу мать, мать моей Камиллы, доро­ гая Амели. Как она только и думает о вас и ваших сестрах, так каж­ дая из вас дрожит за нее. Будьте сильны и терпеливы, и ты также, Лиза, ибо она заботится и о тебе, будьте ей утешением, и мы все. долж­ ны заботиться, чтобы она скорее получила от вас успокаивающее ее письмо. Прежде чем кончать, я хочу заверить вас, что матушка переносит свое горе мужественно и терпеливо, вызывая искреннее восхищение, окружающих ее друзей, которые нежно заботятся о ней. Пущин написал брату, чтобы он сначала отдал Дмитрию (мужу Сидонии.—М. С.) пись­ мо матушки к Сидонии. Басаргин и Анненков не покидали нас ни на ми­ нуту. Что до меня... Я стараюсь и буду стараться сохранить мужество до конца. Это долг мой по ртношению к матушке, к детям, и к вам, мои сестры. Ты знаешь, Лиза, как глубоко верю я в бессмертие души. Но как же мне достичь высот, где обитает душа Камиллы. Она и матушка теперь вместе. Две незапятнанные жизни... Помоги мне, боже, помнить о цели моей жизни все то время, что я буду влачить на земле свое оди­ нокое существование, и наполнять его, как Камилла, самоотречением, любовью к ближним, исполнением моих обязанностей, подай мне сил рано или поздно сравняться с ней, соединиться и снова увидеть ее среди тех, кто был мне так дорог!»- Вспоминает Б а с а р г и н : «Самый даже образ жизни его изменился. Он перестал выходить из дома и проводил часто целые часы в бездействии, сидя с трубкою перед столом и не замечая даже тех, которые приходили к нему. Как часто случалось, что, вошедши в его комнату, я целую минуту стоял перед ним незамеченным и должен был выводить его из этого положения пря­ мым вопросом. Летом мы с Пущиным иногда брали его с собою прогу­ ливаться, но, пройдя несколько шагов, он прибегал к обыкновенной своей отговорке — боли в ноге — и возвращался домой... Единственная прогулка, от которой он никогда не отказывался,— на могилу покой­ ницы...» Чем ближе был день годовщины со дня смерти Камиллы Петровны, тем тяжелее были страданйя Ивашева. Он написал прощальное письмо сестрам, заказал панихиду в церкви и стол на 30 декабря для священ­ ников, которые должны были прийти после панихиды в дом Ивашевых, дабы помянуть по обычаю покойницу. Но это все, как пишет в писыце