Сибирские огни № 02 - 1979

взлобках лиловел багульник, протарахтели по маленькому деревянно­ му мостку, въехали в деревню Малая Разводная и остановились во дво­ ре небольшого одноэтажного дома, который был странно повернут к улице тылом, а парадным фасадом к Ангаре. Эго был дом Юшневских. Белоголовый знал здесь всех, ибо во время частых своих поездок в Москву и в Нижний, а то и в Петербург, служил секретным почтальо­ ном декабристам, доставляя их родным бесцензурные письма, а обратно доставлял и посылки, и деньги. «У Юшневских,— вспоминает Николай Белоголовый,— мы пробыли недолго... Сначала Юшневский повел нас в соседний дом, двор которого прилегал к двору Юшневского и был отделен частоколом, в котором бы­ ла прорезана калитка. Здесь в небольшом доме с мезонином, стоявшем также среди двора, проживал другой декабрист—-Артамон Захарович Муравьев. Это был чрезвычайно тучный и 'необыкновенно веселый и доб­ родушный человек. Кроме ласковости и веселых шуток он нас располо­ жил к себе, помню, еще и оригинальным угощеньем; сидя по-турецки с сложенными ногами на широком диване, он нам скомандовал: «Ну, те­ перь, дети, марш вот к этому письменному столу, станьте рядом против правого ящика; теперь закройте глаза, откройте ящик, запускайте в не­ го руки и тащите, что вам попадется». Мы исполнили команду в точно­ сти, по мёре того, как она производилась, и объемистый ящик оказался доверху наполненным конфетами... На этом же дворе у ворот стояла еще небольшая крестьянская изба с окнами, выходившими на улицу; и в ней помещались декабристы — два брата Борисовы». Вскоре купец привез сыновей своих еще раз в деревню Разводную, остановил коней у дома Юшневских и сказал: —- Здесь вы будете жить и учиться уму-разуму. «Как ни резок был для нас переход из теплого родного гнезда, от шума большой семьи и городской Жизни — в тихий деревенский домик пожилой четы, однако мы с ним как-то скоро освоились и не очень ску­ чали. Вероятно, этому способствовал прежде всего сам Юшневский, ко­ торый так умело и тепло взялся за нашу дрессировку,|что мы не только сразу ему подчинились, но и привязались к нему со всею горячностью на­ шего возраста. К сожалению, я был слишком ребенок тогда, чтобы теперь с возможными подробностями обрисовать выдающуюся личность Юш­ невского, склад его жизни и отношение его к окружающей обстановке... В небольшом своем домике, состоявшем из 4-х и самое большое из 5 комнат, Юшневские отвели для нас одну, выходившую окнами во двор: она нам служила и спальнею и учебною. Алексею Петровичу было тогда за 50 лет; это был человек среднего роста, довольно коренастый, с большими серыми навыкате и вечно серьезными глазами; бороды и усов он не носил и причесывался очень оригинально, зачесывая виски взад и вверх, что еще более увеличивало его и без того большой лоб. Ровность его характера была изумительная; всегда серьезный, он даже шутил не улыбаясь, и тем не менее в обращении его с нами мы постоянно чувст­ вовали, хоть он нас никогда не ласкал, его любовное отношение к нам и добродушие. На уроках он был всегда терпелив, никогда не поднимал своего голоса... Жена Юшневского, Марья Казимировна, была миловидная, тол­ стенькая старушка небольшого роста; в образование наше она не вме­ шивалась, но мы ее не особенно любили, потому что она строго заботи­ лась о наших манерахи легко раздражалась всякими нашими промахами. Она была полька и ревностная католичками самыми частыми ее по­ сетителями были два ксендза, не раз в неделю приходившие пешком из Иркутска. Уже будучи взрослым, я узнал от декабристов, что Марья