Сибирские огни № 02 - 1979

Семену Петровичу Юшневскому1 из Нижнего Новгорода, 23 мая 1830 года: «18-го числа выехала я из Москвы в Сибирь... Недели две перед мо­ им отъездом я провела в большом беспокойстве: из кареты в ка­ рету переседала, так что у меня назначены были часы, в котором долж­ но было приехать и куды (в письмах Марии Казимировны легко заме­ тить влияние польского и украинского языка — «переседала» и «куды», как и во всей книге — мы сохраняем особенности орфографии,— М. С.). Я желала как можно поспешить с моим отъездом, а между тем в Москве почти со всею знатью познакомилась. Любезный Семен Петрович! Дни, проведенные в сем городе, никогда не будут забвенны в моей жизни: Я столько ласк и благодеяний получила в Москзе, что без слез благо­ дарности не могу вспомнить. Ты знаешь все мои способы, с какими я вы­ ехала из Тульчина, и знаешь тоже, что я последнюю шубу и ложки се- ребрянныя продала, чтобы мне доехать в Москву. Я еду теперь в Си­ бирь, имея все, что только мне нужно. Далее все искуплено для хозяй­ ственного заведения, как.то: посуда и прочее. Брату твоему купила все, что только ему необходимо: и сукна везу с собой, и платье летнее здесь ему сшила, сапоги, платки шейные, все, что о« может только в чем нуж­ даться, я ему привезу. Себе сделала, наилучше сказать, дали мне весь гардероб платьев, летних — для дороги, и там носить. Дала мне Катери­ на Федоровна (мать Александра и Никиты Муравьевых.—М. С.) коляс­ ку, за которую заплатила 300 р. с[еребром] и которая сделана на закдз лучшим мастером в С.-Петербурге. Одним словом, она меня так прово­ дила в дорогу, что если бы д была ее дочь любимая, она не могла бы больше входить во все подробности и во все мои надобности... Я столько была счастлива в Москве, что никогда еще в моей жизни: нигде меня столько не ласкали и не любили». В том же письме из Нижнего Новгорода от 23 мая 1830 года: «Я посвящаю всю жизнь мою для него и, покуда я имею силы, буду стараться доставить ему все выгоды и буду стараться, чтобы он никак не видал сего моего усердия, чтобы его не мучило сие. Будь уверен, что если я даю слово, исполню его во всей точности, и если я однажды ска­ жу себе, что во что бы то ни стало я предпринимаю такую-то обязан­ ность на себя, исполню ее д точности... Всю жизнь посвящу мою для мужа моего, сделаю его спокойным и счастливым, приехав к нему... Будь уверен, что приезд мой будет для него облегчением в его мучительном положении и Сделает его счастливым. В последнем письме пишет княгиня (М. Н. Волконская.— М. С.) к Муравьевой Катерине Федо­ ровне, что муж мой весьма в дурном положении, только и живет одним воспоминанием обо мне, ожидает меня с таким нетерпением, что оне очень боятся о его здоровья, которое чрезвычайно расстроено; и так печалится поминутно обо мне, что они не знали, что с ним делать. Не­ сколько дней не получил письма от меня, то князь Сергей (Волкон­ ский.— М. С.) боялся видеть его отчаяние. Он все говорит, что «вы не хо­ тите мне сказать: моя жена умерла; не скрывайте от меня сего удара: пусть я знаю мою решительную судьбу; жены моей нету уже на свете; скажите мне, умоляю вас». Все только и говорит и думает, что и верно я уже не существую. Так нетерпеливо ожидает меня, что трудно описать его положение. Все, кто только читал письмо сие в Москве, ужасно пла­ кали. Княгиня Марья Николаевна заклйнает на все на свете Катерину Федоровну употребить все силы, чтобы помочь мне в делах моих, как только я приеду в Москву, и чтобы я скорей выехала. Правда, что Катери- 1 Брата декабриста за неподтверждением улик выпустили из крепости.