Сибирские огни № 02 - 1979

от областного начальства распоряжение не только противно намерени­ ям вышнего начальства в отношении к упоминаемым переселенцам, но еще приготовляет для них конечное разорение, если, потеряв свое иму­ щество, присвоенное помещиками, с земель коих они сюда перешли, должны будут на оные возвратиться для того, чтобы вторично перенес­ тись в Бессарабский округ, когда приведены будут к концу предприня­ тые уже в пользу их меры. А потому... мы просим ваше благородие, дабы благоволили приоста­ новить исполнение данного вам предписания о возвращении упоминае­ мых переселенцев на земли частных владельцев...» В тот же день был отправлен рапорт Беннигсену, где, в частности, весьма резко противопоставляется деятельность Кутузова приказам ны­ нешнего начальства, которые приводят переселенцев к «конечному ра­ зорению, по свершении коего не останется, кажется, никаких видов, ко­ торые могли бы поддержать привязанность их к России и побудить остаться в Бессара-бском крае». Местное начальство, подкупленные помещиками всякого рода ис­ полнители начали против комиссии настоящую войну: они рассылали своих людей, под видом переписи жителей, для обложения их посемей­ ными податями, которые назывались в Молдавии «биром», и эти люди настраивали население против комиссии, доказывали переселенцам не­ выгодность их желания составить войско, угрожали им, без вины сажа­ ли в тюрьму самых неугомонных, в то же время помещики осаждали ин­ женера генерал-майора Гартинга, и он порой поддерживал их. Собст­ венники, земство, урядники, исправники — все . объединились против комиссии, областное начальство не торопилось отменить свой приказ о возвращении переселенцев помещикам, ца комиссию пытались свалить даже ответственность за отъезд семей из отдельных кругов за границу. Юшневский вынужден вмешать в дела переселенцев Петербург, с тру­ дом ему удается добиться решения этого сложного вопроса, комиссия заканчивает свою работу, Юшневский представляется к очередному чи­ ну, Гартинг дает ему отличный аттестат. Но делать Юшневскому в Ки­ шиневе больше нечего, он просится в Тульчин, во Вторую армию, и вско­ ре получает туда назначение. Шел 1817 год. У Марии Казимировны от первого брака была дочь — Соня. Она сразу же ощутила доброту Алексея Петровича, столь, казалось бы', глу­ боко спрятанную: детям дано такое удивительное свойство. Пока ,мать занималась шитьем — то гладью, то серебряной нитью, отчим гулял с Соней по старым кварталам городка, разговаривал с ней, как со взрос­ лой, о чести и о послушании, о книгах, о музыке, а вечерами садились они к фортепиано, разбирали новые, только что полученные из Петербурга, пьесы, играли их в четыре руки. Мария Казимировна — натура сложная, взрывчатая — вдруг угомонилась, стала даже ловить себя на том, что в интонации, да и в любимых Алексея Петровича словечках и фразах не­ осознанно подраж-ает мужу. И еще дивилась: как в таком, застегнутом на все пуговицы, суровом генерале, интенданте Второй армии, умещает­ ся так много тепла. Он нежен к ней и к дочери, он беззаветно любит сво­ их братьев — Семена, что учится в Москве, в «Благородном Универси­ тетском пансионе», Владимира — весельчака, балагура, являющего со­ бой полную противоположность Алексея Петровича не только потому, что характер имеет открытый, но и по некоторой необязательности, лег­ комысленности, что ли. Мало того, муж ее материально поддерживает Михаила Соболевского и Иосифа Ринковича, обучающихся в том же пансионе при Университете. Мария Казимировна видела, с каким у«а-