Сибирские огни № 02 - 1979

Анна Васильевна отказывалась от кормилиц,: весь ее день; был по­ глощен заботами о детях —:в Кургане прибавились еще сын и дочь; алые часы досуга тратила она на врачевание детей, мужа, знакомых, и вскоре популярность ее медицинская достигла таких степеней, что из соседних сел приходили к;Розенам слепые и глухие в надежде на исце­ ление. Вечерами у Розенов или у Нарышкиных собирались их сибирские союзники. Лорер, душа общества, знал прорву анекдотов и умел их, рассказывать, забавно передавая английский, немецкий, французский акцент, Фохт, «который исключительно читал только медицинские кни­ ги, имел лекарства сложные, сильные, лечил1горожан и поселян», пе­ редавал сценки народной жизни в лицах-— был он'человеком наблюда­ тельным и чуть ироничным; фон Бригген, участник войны 1812 года, из­ редка вставлял фразу, к месту, остроумно, потом умолкал на целый вечер, с лица его не сходила добродушная милая улыбка. Розен и здесь старался пополнить свои знания. Блестящий мастер* шагистики, темпистики и экзерцистики имел ко дню ареста образова­ ние весьма ординарное — кадетский корпус, по его собственному при-, знанию, мало давал пиЩи духовной. «Каторжная академия», в которой: с блеском читались лекции по истории и фортификации, по философии и изящной словесности* занятия по русскому языку, которые вели с ним более образованные товарищи, и, наконец, влияние жены и вот теперь еще и необходимость самому обучать детей своих заставили его боль-; шую часть досуга отдавать занятиям умственным. «Я старался упот­ ребить мои досуги,-— вспоминает он,— на приготовление быть настав­ ником и учителем детей моих: много читал, писал, сочинял повести на­ родные в подражание «Поговоркам старогр Генриха» или «Мудрости доброго Ричарда» знаменитого Франклина; перевел «Историю итальян­ ских республик», сундук большой наполнен был моими рукописями». Теперь, закончив труды праведные, уложив детей, читали, они с женой вслух Песталоцци, Феленберга и других авторов педагогических сочинений. Особенно совместные читки эти участились, когда в декаб­ ре 1836 года Андрей Евгеньевич вывихнул ногу и надолго был прико-, ван к постели, а стало быть, для него отменились и труды по хозяй­ ству— все это легло на плечи Анны Васильевны — и обязательные пятницы у Нарышкиных, когда прибывала долгожданная почта, письма, журналы, и можно было отвести душу, поделиться новостями и погово- рить о политике. Так текли их дни — в меру однообразно, в меру спо­ койно, от вести до вести. А вести не всегда были добрыми: умер дядя Анны Васильевны, тот самый, что приютил сирот после смерти дирек­ тора лицея. В его завещании, которое написано было задолго до смер­ ти, довольно значительная часть наследства предназначалась племян­ нице Анне, однако то ли ее не оказалось в новом завещании, то ли ею, этой строкой, пренебрегли. Закончил круг свой жизненный и отец Ро­ зена (мать умерла раньше, когда Андрей Евгеньевич ожидал допроса в камере Петропавловской крепости). Супругам было уже каждому под сорок, их все более и более тре- вожила судьба детей, которые подрастали, и Розен пользовался любым случаем для перемены жизни семьи. Когда в июне 1837 года в Курган пожаловал его высочество юный наследник трона Александр Николае­ вич— будущий Александр II — Розен решил обратиться с просьбой к нему о нижеследующем: «дабы не оставил попечением своим .мою семью, когда меня не станет». Розен с трудом передвигался на костылях, и на этом основании считал свою болезнь тяжелой и неизлечимой. Когда его осмотрел — случайно — лейб-медик, сопровождавший наследника престола, то вы­ яснилось, что у него — элементарный вывих, и если бы нашелся чело