Сибирские огни № 02 - 1979

«Когда приехали в город Тару, мы остановились у почтового двора и спросили, где останавливаются проезжающие? .Не желая войти в- почтовую контору, я пошел прямо к крыльцу; на лестнице стоял почт." мейстер в парадном мундире, встретил меня с поклоном и величал меня превосходительством. Я тотчас догадался, за кого он меня при-, нимает, и, сказав, что я не губернатор, а ссыльный, просил его указать мне отдельную комнату для жены с младенцем (второй сын Р,озенов.-п Кондратий родился в Петровском Заводе, в дорогу ему Бестужевы сделали нечто вроде ¡матросской подвесной койки малюсенького раз­ мера, это помогло младенцу легче переносить дорогу и, особенно, бурю на Байкале, которая и на этот раз не миновала Анну Васильевну.-—- М. С.). «Сделайте мне честь и остановитесь у меня; в случае внезапно­ го приезда губернатора есть у меня еще комнаты для него»... Он ввел нас в свои приемные комнаты и попросил позволения представить нам жену свою. Вошла его супруга, молодая и миловидная, и после наших приветствий муж обратился к ней, взяв ее за руку, и, указав на жену мою, сказал ей прерывающимся голосом: — «Вот, друг мой, прекрасный и высокий пример, как должно исполнять священные свои обязанности; я уверен, что ты, в случае несчастья со мною, будешь подражать этой супруге...» ...Бойкие кони мчали нас до следующей станции чрезвычайно бы­ стро; жена моя привыкла к этой езде, но по временам она ощущала бо­ ли, возвращающиеся периодически через несколько минут. Приехав на станцию Фирсово, видел, что предположения наши и расчеты не сбылись. Жена моя должна была лечь в постель; я тотчас послал людей за бабкою, и через час бог даровал нам сына. Сын мой Василий, родив­ шийся в пути, на почтовой станции, был самым спокойным и кротким младенцем из всех моих детей». Три улицы, пересекаемые пятью переулками, два каменных дома, небольшая церковь — вот и весь город Курган 1832 года. Каждому такому городку полагалось по тринадцать чиновников — городничий, земский исправник и три его заседателя, окружной судья тоже с тремя заседателями, уездный стряпчий, почтмейстер, казначей и лекарь. Сатанинское число это — тринадцать — как нельзя более опре­ деляло и уклад их жизни — взяточничество, казнокрадство, невеже­ ство, чревоугодие, картежная игра, пьянство, посещение церкви, обяза­ тельные семейные праздники с обильным угощением: закуской (завт­ рак), обедом и ужином с танцами, писание казенных бумаг, в том числе и отчетов о поведении ссыльных (кроме декабристов, в Кургане по­ мещены были также и участники польского восстания 1830 года), тре­ петное ожидание приезда губернского начальства, кляузы друг на дру­ га, поиск достойных партий для перезревших дочерей, после всего этого — исполнение своих прямых должностных обязанностей. Две ты­ сячи жителей, 50 учеников уездного училища, за рекой Тоболом — ко­ жевенный, салотопенный и мыловаренный заводы. Устраивается мало-мальски быт. Розен добивается от правитель­ ства пятнадцати десятин земли. «Ишь ты,-—-сказал на это Николай I.— Они решили в Сибири помещиками стать!» . Но после долгих хода­ тайств землю все же д ал и --н е только Розену, но каждому декабристу по пятнадцати десятин. Лорер, Фохт и Назимов отдали семейству Ро­ зенов свои участки, и Андрей Евгеньевич завел хозяйство по правилам науки, использовал особые бороны, каток из лиственничной чурки для укатывания засеянной уже пашни. Вместе с ним на огороде работали дети: с самого малолетства Розены приучали сыновей к труду.