Сибирские огни № 01 - 1979

Жандармы показывали: «Арестанты от скорой езды и тряски осла­ бевали и часто хворали, кандалы протирали им ноги, отчего несколько раз их дорогою снимали и протертые до крови места тонкими тряпками обертывали, а потом опять кандалы накладывали, а иного по несколько станций без оных везли... Арестанты, особенно пока по Российским гу­ берниям ехали, очень были печальны, большею частью молчаливы и часто плакали, а более прочих Давыдов и Муравьев (Артамон.— М. С.). Между собою же, когда на станциях вместе были, всегда на француз­ ском языке говорили. Проезжая Сибирские губернии, они стали менее печальны, расспрашивали иногда на станциях у смотрителей, которые те места знают, об Нерчинске, и располагали между собою, как они там жить будут, причем показывали более бодрости духа, нежели с начала дороги». Есть старое присловье: первую половину пути мы думаем о том, что оставили, вторую половину — о том, что нам предстоит. Первую половину пути Давыдов думал о том, что ему никогда уже не увидеть жены. С надеждой в сердце ехал его родственник Волкон­ ский, теплилась вера в душе у Трубецкого, а у него этой веры быть не может: Саша клялась, что приедет вслед за ним в Нерчинские рудники, да что делать с детьми, разрешат ли их усыновить «политически мертво­ му отцу», куда денет их — пятерых — Сашенька. Вторую половину пути его мысли были заняты Иркутском. Хорошо, Иркутск. А далее? В какую Тьмутаракань упекут? В какие норы засу­ нут? Впрочем, это уже все-все равно. И он повеселел. И даже хотел было распрямиться, но кандалы пребольно врезались в ноги. «В то самое время, когда государственные преступники Муравьев, Оболенский, Якубович, Трубецкой, Волконский и двое братьев Борисо­ вых доставлены были в Иркутск,— вспоминает бывший советник Иркут­ ского губернского правления П. Здора,— они свезены были во двор к правящему должность гражданского губернатора председателю губерн­ ского правления Горлову, куда вслед за ними явился комендант Покров­ ский и стеклось множество народа при самой реке Ангаре их встречав­ шего. Я был завлечен в толпу прочих людей и полагая, что их тотчас повезут далее, подошел к повозке, где сидело два человека, из одного человеколюбия всунул им в руки .50 рублей, которые на тот раз со мною случились; около повозки их стоял жандарм безотлучно, их привезший, тут же находился фельдъегерь и многие из обывателей Иркутска... через несколько минут повозки, на коих сии 4 преступника находились, отпра­ вились к градской полиции, и я, оставаясь в кругу стекшегося народа, тут же узнал, что два человека, коим я дал деньги, были Муравьев и Да ­ выдов...» Артамона Муравьева и Василия Давыдова отправляют на Александ­ ровский винокуренный завод. Чтобы представить себе этот ад, не будем искать воспоминания рабочих той поры — их нет. Обратимся к лицу официальному, генерал-губернатору Броневскому, который уже после водворения декабристов на Нерчинские рудники получит этот пост и поедет по губернии. Он завернет и на берег Ангары, где «по старой ме­ тоде» выкуривается в год более 200 тысяч ведер спирта, вот что он запишет: «Положение рабочих оказалось самое печальное. Они, находясь ден­ но и нощно у огня, и лохмотья свои обожгли, босы и полунаги; артели никакой, где бы приготовлялась пища, и никакого жилища для них не устроено, куда, правда, и достигнуть невозможно нагу и босу по треску­ чему морозу. Они, отбыв смену, заливали свое горе водкою, которую по