Сибирские огни № 01 - 1979

щепенцы общества, всеми презираемые? И мать их — жена его — БЕЗО ВСЯКИХ ПРАВ? И даже БЕЗ ПРАВА разделить его изгнание? Вскоре в боровковском «Алфавите государственных преступников» появится его политическая характеристика, вот что там будет написано: «Д а вы д о в , Василий Львович. Отставной полковник. Вступил в Союз Благоденствия в 1820 году и по уничтожении оного присоединился к Южному обществу, в которое сам принял четырех чле­ нов. Он не только был в Киеве на совещаниях 1822 и 1823 годов, но и совещания сии проходили у него в доме, также и в деревне его Каменке. Он соглашался на введение республики с истреблением государя и всего царствующего дома, о чем объявлял и принимаемым им членам. Бывши в С.-Петербурге, имел поручение согласить Северное общество действо­ вать к одной цели с Южным; на сей конец сносился с некоторыми чле­ нами. Он знал о сношениях с Польским обществом и говорил, что оно принимает на себя изведение цесаревича. Знал о заговорах против по­ койного императора в 1823 году при Бобруйске и в 1824 году при Белой Церкви, однако в 1825 году на контрактах в Киеве не одобрял предло­ жения о начатии возмутительных действий... По кончине же государя, не только знал о порывах Сергея Муравьева к возмущению, но по пору­ чению Пестеля, намеревавшегося сделать то же, сообщил сочлену своему Ентальцеву быть в готовности. Он был начальником Каменской Управы и ему поручено было действовать на военные поселения, но там никого не приглашал и даже по недоверчивости отклонил предложение графа Витта вступить в общество. Граф Витт, узнав о существовании обще­ ства и по соизволению покойного государя императора, изъявил через Бошняка желание свое вступить в члены, в намерении открыть через то подробности заговора». Ожидание суда, ожидание судьбы, ожидание возможности написать жене. Впрочем, такая возможность представилась ему вскоре. Письмо В. Л. Д а в ы д о в а к жене из крепости: «Большое утешение мне, что я могу тебе писать, друг мой милый. В отдаленности и в неизвестности об Вас всех, меня бы уже теперь бы грусть съела, если бы не позволено мне было о себе -тебя известить. День и ночь я ду- мщо о тебе и детях наших — как они меня ждут теперь, бедняжки!— Не предавайся ты, друг мой, грусти своей — надейся и будь терпелива — о делах спроси у братьев; я надеюсь, что брат Петр к тебе приедет, он тебя успокоит и на мой счет, и во всем поможет тебе. (Брат Петр, живу­ щий в Каменке, и на самом деле взял на себя все заботы о детях и об имуществе брата.— М. С,). К брату Н. Николаеву (Николаю Николаеви­ чу Раевскому, отцу Марии Николаевны Волконской.— М. С.) я также писал — без совету их ничего не делай — детей береги и сохрани свое здоровье — я здоров, а несчастлив потому, что вас не вижу,— Кланяйся брату Алекс. (Александр Львович тоже жил в Каменке.— М. С.), скажи ему, что я считаю на дружбу его,— племянниц Машу и Катиньку (Ма­ рию Николаевну Волконскую и ее сестру Екатерину Николаевну Орло­ ву, поскольку их мужья тоже арестованы.— М. С.) также несчастных поцелуй за меня — я надеюсь, что они тоже от мужьев письма получи­ ли,— Прощай, друг мой бесценный — целую тебя и детей тысячу раз,— Никому в доме не забудь поклониться. Друг твой В. Давыдов. С. Петербург. 26 Генваря 1826». Давыдов был в числе первых отправленных в Сибирь: Волконский, Трубецкой, братья Борисовы, Артамон Муравьев, Якубович и он. Дорога была трудной.