Сибирские огни № 01 - 1979

В конце 1831 года в Березов выехал чиновник особых поручений главного управления Западной Сибири некто Палашковский. Ему было дано предписание: «Удостовериться со всею возможною подробностию о поведении в Березове Фохта, Черкасова и Ентальцева, об образе их мыслей и о действительности разговоров их, заключавших в себе дух мятежничества, а также и удостовериться о противозаконных действиях чиновников, на которых указывает Горский». Беспардонный князь обвинял декабристов и хорошо относящихся к ним березовских чиновников, а также протопопа Вергунова в торговле с инородцами, что было категорически запрещено ссыльным, ибо пра­ вительство и мысли не допускало, что декабристы могут в Сибири разбогатеть, а, стало быть, приобрести хоть некоторую независимость, помощь им в этом деле — не поощрялась. Дознания, проведенные Палашковским в Березове и полковником Кельчевским в Ялуторовске, не подтвердили обвинений. Кельчевский в донесении своем писал: «Ни с кем дружных связей не имеет и никуда не выходит, ведя жизнь замкнутую, в домашнем же быту ведет себя неприлично: жена его, разделяющая его участь, привезла с собою в Сибирь для прислуги человека и девку, и Ентальцев, влюбившись в сию девку и ревнуя к ней онаго человека, жестоко поступает с обоими». Е н т а л ь ц е в пишет: «Из вопросов, сделанных мне корпуса жандармов капитаном Алексеевым, я мог убедиться о мщении и нена­ висти ко мне статского советника Горского. Отвечать на сии вопросы я не мог иначе, как это выдумки и клеветы; в сих словах хотя и заключа­ лась моя невинность и оправдание, но благодетельному и справедливо­ му начальству неизвестны причины, почему обносил меня Горский, через что я может быть должен безвинно лишиться доброго внимания начальства. Причины, почему Горский имеет на меня негодование, преследует мщением,— единственно те, что проживая в Березове он обхождением и поступками своими навлек на себя почти всех жителей негодование, и я тоже счел необходимым уклониться от него, полагая тем избегнуть могущих встретиться неприятностей». Ничего не было доказано. Даже генерал-губернатор Западной Си­ бири И. А. Вельяминов считал «прелюбодеяние с крепостной девкою» недоказанным, однако: девка Палагея была выслана из Ялуторовска, а надзор над Ентальцевым усилился. Все это произошло до того, как в Ялуторовске поселились Якуш- кин, Пущин, Оболенский и Муравьев-Апостол, сильные, волевые натуры которых, недюжинные способности и знания несколько охладили кляуз­ ный пыл местных чиновников, а создание школ для мальчиков и для девочек, где дети обучались по ланкастерской системе, привлечение к преподаванию протоиерея Знаменского, пользующегося славой беско­ рыстнейшего человека, изменило отношение горожан к декабристам. Немало способствовал этой перемене и Ентальцев своими успехами в медицине: «Он обзавелся всевозможными лечебниками, постоянно рыл­ ся в медицинских книгах,— пишет Августа Созонович,— лечил просты­ ми, безвредными средствами, сам приготовлял лекарства, никому не отказывал в помощи, и, при известном навыке, из него выработался весьма полезный лекарь-самоучка». Тогда в Ялуторовске не имелось аптеки. За лекарствами посылали в Тюмень, а единственный окружной врач, хотя и жил в городе, но большую часть года находился в разъез­ дах. «Андрей Васильевич,— вспоминает далее Созонович,— и характе­ ром больше соответствовал обязанностям врача, нежели воина: всегда ровный, со всеми одинаково приветливый, о» не только был добр, но был и смирнейший человек в мире. Между тем, приспособленный и