Сибирские огни № 01 - 1979

службу. В одно время получили мы это известие от генерал-губернатора и от прибывшего в Курган капитана графа Коновницына, который в ла­ гере под Красным Селом выпросил себе позволение проводить сестру свою, Е. П. Нарышкину, из Сибири на родину... Товарищи мои: Нарыш­ кин, Назимов, Лорер и Лихарев справились в дорогу; через неделю уеха­ ли они в Тобольск, откуда были отправлены на Кавказ на почтовых, через Казань и Ростов-на-Дону. Весь Курган провожал их самыми усерд­ ными благопожеланиями». Прощание с Курганом было трогательным. 20 августа 1837 года в доме Нарышкиных был отслужен торжественный молебен. Обливаясь слезами, Елизавета Петровна прощалась с «друзьями, низко кланялась крестьянам, которые не преминули явиться, дабы проводить опальных супругов в дальний пудь. Было сказано много проникновенных слов, бы­ ли раздарены вещи. Потом посидели перед дорогой и тронулись в путь, со странным щемящим чувством расставаясь с Сибирью, где прошло де­ сять нелегких лет. На костылях прискакал Розен — он вскоре тоже дол­ жен был уехать на Кавказ — рядовым, крепко обнял Нарышкиных фон Бригген: ему, остающемуся здесь на долгое еще время, поручено было про­ дать дом, в предотъездных суетных событиях было не до того, а бросать на произвол судьбы лучший, самый красивый в Кургане, особняк не хо­ телось— не только накладно, но ведь неизвестно, как дальше сложится жизнь — от правительства можно ожидать всего. В Казани их ждала сестра Михаила Михайловича княгиня Голицы­ на. Сердце Елизаветы Петровны начало оттаивать — брат, с которым ехали они из Кургана, теперь вот Евдокия Михайловна, а там... Матуш­ ка, матушка, узнаешь лц дочь свою, пургой битую, слезами умытую? В Казани пути их разделились, Михаил Михайлович направился к югу, на Кавказ, чтобы в битвах с горцами, если удастся, вернуть себе хоть частицу потерянного, чтобы получить хоть видимость свободы. Н а р ы ш к и н жене 5 октября 1837 года: «Наконец дотащились мы. до Новочеркасска, и гораздо позднее нежели полагали, по причине дур­ ных дорог и недостатка в лошадях. Первою мыслию по прибытии сюда, было написать тебе несколько строк, моя дорогая, моя возлюбленная Лиза, тебе и добрейшей матушке, которую не отделяю от тебя ни в пись­ мах ни в сердце. Надеюсь, что вы все, друзья моего сердца, здоровы и хранимы господом. Что вы под влиянием самых сладких впечатлений в этом и не сомневаюсь — и от души разделяю семейную радость, в ко­ торой и я не менее вас участв^уо несмотря на отдаление, на разлуку с вами. Как давно, как ревностно желал я этого утешения для нашей доб­ рой матери, всегда готовой забывать себя для детей своих. Я живу теперь вашим благополучием — оно дает мне силу жить на время без Лизы, без той, которая и составляет всю цену этой жизни, ока несказанно меня утешает, успокаивает и разливает какой-то отрадный цвет на будущее. Каково ты перенесла, мой друг, многотрудный путь? Что касается твоей безопасности я уповаю на помощь божию, и на попечение твоего бдительного спутника, верно он тебя берег более глаза, но не увлеклись ли вы столь естественным желанием увидеть скоро матушку, изнуряясь сверх силы. Знаю мою Лизу,— душевные ощущения всегда возьмут верх над бренностным — и любовь все заглушит но дай бог, чтобы слишком сильное хотя и благодетельное потрясение не отозвалось впоследствии. Знаю и то, что она в хороших руках, что вы все ею живете, что каждый из вас ловит каждое слово, каждый ее взгляд. Переношусь также мыслью и к матушке — опасаюсь и для нее слишком сильных ощущений.— Какое же успокоение, когда и в радости мы опасаемся друг за друга,— Конеч­ но все благодаря воле спасителя, все оплодотворяющей и всех приводя