Сибирские огни № 01 - 1979

да детей бог им не послал... И вот нашла старуха горошину, посадила ее в землю, тут же явился на свет росток и стал крепнуть, и стал подымать­ ся...» Так все случалось в няниных сказках, в старой деревне Кярово, где, бывало, засыпала маленькая Лиза под доброе нянино воркование... Два года была она замужем за достойнейшим Михаилом Михайло­ вичем, два года прожили они как единый денек, и все горевала она тай­ ком, что нет у них детей, а потом — после восстания на Сенатской — вдруг обрадовалась: в Сибирь с детьми не пускали. У нее был странный харак­ тер, она трудно привыкала к людям, и вот теперь, когда уже притерпелась в , Чите с ее единственной приличной улочкой, с ее вечно бьющим в окна песком, заунывными ветрами, воющими по-псиному по неделе подряд, теперь ей пронзительно хотелось маленького: она прижала бы его к гру­ ди своей, она разговаривала бы с ним в длинные осенние тоскливые дни, когда из дому носа не высунешь, такая стылая мокреть на дворе, когда не забегут подруги, когда мужу не пришел срок явиться на побывку: в двух шагах тюрьма, а встречи так редки. Она поймала себя на том, что с завистью смотрит, как округляется талия Марии Николаевны Волкон­ ской, да и Трубецкая,- кажется, понесла... И вот по ночам в доме стал плакать ребенок. Сперва она поднималась, зажигала свечу, искала, потом поняла, чтЬ плач этот спрятан в ней самой, что это очередной при­ ступ, рожденный ее расстроенными нервами. Она гасила свечу, и засы­ пала, прислушиваясь, и потом горько плакала во сне, беспричинно, непо­ стижимо. Утром подушка была мокрой, а на душу снисходил покой. Но сейчас был день, и на душе у нее было радостно: каждый раз, когда отпускают Михаила Михайловича хоть на часок домой, она ожи­ вает. Они поженились в 1823 году, государь император Александр I из­ дал специальный указ, по которому фрейлине и графине Елизавете Пет­ ровне Коновницыной выдано двенадцать тысяч рублей в связи со свадь­ бой ее с Нарышкиным. Она была единственной дочерью сподвижника Александра I, генерала графа Коновницына, у нее были братья — они тоже пострадали .в декабре 1825 — были в заговоре. Граф, естественно, желал детям своим лучшей участи. Его заслуги в битвах с Наполеоном были столь приметны, что он рассчитывал на устойчивую милость двора, да и, кроме того, был гораздо богат. В старинной «Военной энциклопедии» о Коновницыне говорится как об одном из самых героических воинов России: «Коновницын принял деятельное участие в бою при Островно, где сражался целый день, сперва против Мюрата и Богарне, а потом и про­ тив самого Наполеона, не дав неприятелю никаких трофеев: 5 августа он защищал в Смоленске Малаховские ворота, причем был ранен, но до вечера не позволил сделать себе перевязки и одним из последних оста­ вил город. В сражении под Бородино, после ранения князя Багратиона, Коновницын принял командование 2-ой армией, привел в порядок рас­ строенные части...» Умер Петр Петрович Коновницын в 1822 году, но Александр 1 не по­ забыл своего любимца, и двенадцать тысяч, выданные на , свадьбу его дочери Елизавете, были знаком внимания к его дочери и данью памяти генералу, доброму человеку и прекрасному семьянину. Если отец и гру­ стил в последние годы жизни, так потому, что очень хотелось ему внуков... А ребенок уже смеялся,—-короткие захлебывающиеся звуки, полные радости,— потом опять плач... «Да что же это такое?» — успела подумать Елизавета Петровна, а ноги ее уже несли к сеням, а руки ее уже нетерпеливо распахивали дверь во двор, голос ребенка становился все громче, и, наконец, она увидела его: посреди двора, неподалеку от раскрытого окна, стоял Михаил Ми­ хайлович с какой-то заплаканной женщиной. Елизавета Петровна даже не рассмотрела ее как следует, потому что женщина в тот момент на вы