Сибирские огни № 01 - 1979

Показывали какую-то кинокомедию: герой любил героиню, и то кор­ мил овец букетами цветов, то падал от счастья в силосные ямы, то соба­ ки снимали с него брюки, и он в одних трусах оказывался у любимой в спальне. Нина простодушно и до слез хохотала над этими приключе­ ниями. И ему от врожденной душевной щедрости мечталось о том, что когда-нибудь он возьмет ее с собой и покажет ей большой и светлы]'), бесконечно радостный мир. Он покажет ей Москву, Ленинград, Амазон­ ку; он будет кататься с ней на долбленых индейских лодках, бродить по Лувру, и еще он покажет ей горы, где можно прямо руками отрывать щекочуще холодные невесомые куски облаков и беспечно, как мыльные пузыри, пускать их по ветру. После кино он пошел провожать ее. Ноч"ь была ветреная. Где-то впе­ реди и сзади шли, переговариваясь, люди. Рядом плескалась черная ре­ ка, и от реки тянуло холодом. Нина вдруг спросила: — Вы не хотите покататься на лодке? — Если вы хотите...— ответил он. Но она тут же передумала, сказала, что озябла и хочет домой. Он проводил ее до больницы и остановился у крыльца в ожидании, когда она первой попрощается с ним. Ветер пронизывал его до костей. Вероят­ но, он откровенно дрожал, потому что она неожиданно и категорично сказала: — Давайте-ка зайдем и выпьем горячего чая. Он хотел отказаться, но она вдруг снова, крепко и повелительно, взяла его за руку и повлекла за собой. Они прошли через темные, чем-то, кажется, очень загроможденные сени, вошли в больницу, в приемный покой, потом дальше — в маленькую комнатку. Борис чувствовал себя словно в сказочном сне: была ночь, вполго­ лоса пел в трубе ветер, звезды раскачивались в окне на серебристых ни­ точках, весь в видениях, плавно, колыхался комнатный воздух. И говори­ ли шепотом: там, за стеной, рядом с приемным покоем, кто-то, кажется, спал. — Я сейчас растоплю печь,— говорила Нина. — Не надо... — Нет, нет, я сейчас... Вы продрогли из-за меня... рна зажгла в приемном покое свет. Желтыми шпагами пронизал он всю комнатку, уткнулся в стол, в часы, а Борис сидел в потемках, возле кровати, недосягаемый, как факир. С часов на него смотрела ска­ зочная большеглазая сова. — Вам помочь? — спросил он. — Нет, нет, не надо... Скрипели половицы, тихо ухнув, падали-рассыпались дрова, пахну­ ло дымом. Дрова пощелкивали, потрескивали. Гудела печка. «Тик-так» — отсчитывали часы. — Сейчас будет чай,— сказала Нина. Он кивнул, улыбнулся ей в потемках. Она достала чашки, ложечки, развязала банку с вареньем. Тонко и свежо повеяло малиной, утрешним летним лесом. — Вы знаете, Н и н а ,ск а зал он.— Мне сегодня было так тяжело!.. Этот случай с Головановым... и вообще... А сейчас это словно что-то дале- кое-далекое... — Вам хорошо у меня, да? — Очень. Я забыл обо всех своих невзгодах... , — У вас много невзгод? — Как вам сказать?.. Порой просто тоскливо. — Отчего?