Сибирские огни № 01 - 1979

жадно вгрызался в намазанный горчицей хлеб, энергично черпая ложкой щи, что даже у.Бориса сводило скулы от желания пожевать что-нибудь так же. «Надо все-таки написать об этом маме,— думал он.— Порадо­ вать ее...» Письмо он писал после обеда, в конторе. Бумаги было полным-пол­ но, и он решил не спешить, не комкать — для мамы важна была каждая мелочь, и, в первую очередь, конечно, его самочувствие. «Самочувствие у меня, мама, отличное,— писал он.— Природа тут красивая, и все сейчас золотое, яркое. И воздух легкий...» Он писал, что ходит пока в своем светло-коричневом костюме, но две рубашки уже выпачкались, а где и как здесь грязное белье стирают — неизвестно. «Может, придется, мама, стирать самому. Ты только не беспокойся из-за этого. Научусь. И, вообще, я не один тут такой». Мама в прошлом году, после его сибирской практики, вынуждена была несколько рубашек, стиранных им самим — в речке, на гальке, туалетным.мылом,— выбросить в мусоропровод. «А ем я, мама, сейчас так, что даже за ушами трещит»,— написал он. Ему понравилось это случайно пришедшее на ум выражение про свой аппетит, и он долго, улыбаясь, думал, представлял, с какой убеди­ тельностью прозвучит оно для мамы — вместо обычных «аппетит ниче­ го», «аппетит терпимый». «К делам своим непосредственным, мама, я еще, по существу, не приступал,— продолжал он.— Но сложного, кажется, ничего нет...» Он не исписал и двух страниц, когда в контору вдруг .словно вор­ вался Кривошеин, грохнув дверью и странно гулко бухая заляпанными навозом сапогами. Вид у него был решительный: рукава выцветшей ковбойки засучены, а черные волосатые кулаки сжимались и разжима­ лись. ' — Где этот...— Кривошеин прямо-таки задыхался от бешенства.— Где он, я спрашиваю? — А что вы хотели? — спросил Борис. Кривошеин стал говорить — много, сумбурно, зло: крыл на чем свет стоит Игоря — бандитом с большой дороги даже обозвал. Как уяснил Борис, Игорь вроде бы за что-то мстил ему, Кривошеину,— и потому стремился во что бы то ни стало снести его дом. — Но нйчего у него не выйдет! — Кривошеин бухнул кулаком по столу.— Я только что был в поссовете... Он что, этот Игорь Иванович, не думает, что зима на носу, что и без того людям жить негде... Поссовет даже рассчитывает поселить у меня кое-кого. Вот что! — Ну и, пожалуйста, поселяйте,— сказал Борис.— Игорь Иванович говорил, что можно всего за неделю разобрать и собрать ваш дом... — Никуда я не переселюсь... У меня помимо дома хватает добра... — Я не знаю... Но ведь Игорь Иванович вас предупредил... У меня наряд, и я должен его выполнять... — А вы кто такой? —; Мастер.,. Ну, в общем, пока за Игоря Ивановича остался... — Так какой же вы свидетель? — сказал Кривошеин.— Вы, братцы, оказывается, одного поля ягодки... Вон оно что! Кривошеин вдруг словно обмяк, сел и рассмеялся; • — Пугалы несчастные,— сказал он.— Тоже мне: предупреждаю при свидетеле... — Напрасно вы так,— сказал Борис.— Взрыв может задеть вас. — Попробуйте заденьте! Тюрьма вам станет — мать родная.— Кривошеин снова встал.— Пока не поздно, ищите что-нибудь другое. А тут у вас ничего не выйдет.