Сибирские огни № 01 - 1979

отдает много времени и изобретательнос­ ти, своя нескладная холостяцкая жизнь, под конец, правда, заверш ающ аяся благопо­ лучной женитьбой. Но, при всей подчерк­ нутой прозаичности, это человек подлин­ ный, имеющий нравственное право за­ клеймить своего квартирохозяина Борзен­ кова словами «куркуль» и «небокоптитель». Значит ли все сказанное, что только на­ чальные страницы по какой-то случайности оказались «заляпанными» разного рода ошибками, а все остальное в «Затерянном поле» безупречно. Нет, конечно. И в даль­ нейшем встречаю тся неудачные м еста. Я уп­ рекнул бы автора в злоупотреблении не­ понятными профессиональными словами. «Шпоны д р уги е 'в о зьм и , они там рядом с гартом леж ат»,— говорит один из персо­ нажей рассказа «Поездка в гарнизон», но читатель ведь не обязан знать, что такое «шпоны» и «гарт», как не обязан он знать, что тако е «дейдвудное устройство», «вклю­ чил брашпиль», «расхаживал по шканцу» и т. п. Встречаю тся просчеты и в построении сюж ета. В рассказе «Красные яблоки» не обоснована р азвязка, все реш ается случай­ но, экспром том , хотя завязка как будто обещ ала трудности и препятствия. Ябло­ ки — «каприз» беременной женщины, не­ доступны е в северной деревне, как свежая земляника в д екабре, легко достаю тся при помощи записки секретаря райкома. И все ж е издательство, при всех просче­ тах, сделало добро е дело , дав возможность молодом у автору выйти на разговор с ши­ роким читателем. С ущ ествующ ая уж е более сорока лет пи­ сательская организация Иркутска, объеди­ няющая сейчас больш ую группу талантли­ вых литераторов, активно работающая соседняя читинская организация, литера­ турное прошлое региона даю т местному литератур оведу и критику достаточно ин­ тересный и значительный материал для поисков, разборов и размышлений. Критик и литератур о вед В. П. Трушкин, выросший в Иркутске и создавший р яд ф ун дам ен ­ тальных книг по истории литературы Сиби­ ри, успешно продолж ает здесь свои поис­ ки и исследования. В издательском плане 1978 года его новая работа — «Первые р у­ бежи» — о литературной жизни Сибири первой трети X X века. Рядом с ним Н. Тендитник — критик, чут­ кий к явлениям текущ ей литературы , заин­ тересованный литературным процессом не только своего края, но и всей страны . Она пишет о своих зем ляках — Д . С ер гееве, А . Звереве, В. Мариной и д р. Но ее инте­ р есует и творчество географически дале­ ких авторов — П. Нилина, В. Быкова, В. Ка­ таева, В. А стаф ьев а... Н есколько лет назад издательство выпустило сборник ее крити­ ческих статей «В битве за человеческие сердца» — о писателях Приангарья и З а­ байкалья. А в начале 1978 года вышла мо­ нография о В. Распутине «О тветственность таланта». Э то знаменательно, что первая моногра­ фия о В. Распутине появилась в издатель­ стве его родного города, и автор ее — местный критик. У местного критика и ис­ следователя свои преимущ ества. Критик- зем ляк, многие годы находящ ийся рядом с художником , знает его жизнь не «по пи­ санию» и даж е не «по преданию», а по собственным наблю дениям. А дальш е все уж е зависит от уровня дарования самого критика, от того, насколько он сум еет свои зем ляческие преимущ ества пустить «в д е ­ ло» при осмыслении творчества писателя. Н. Тендитник в полной мере наделена этим дарованием. Н. Тендитник особенно внимательна к на­ чалу пути Распутина, всматривается в его первые шаги, выявляя в них те начала, ко­ торы е затем приведут В. Распутина к боль­ шим удачам. Сопоставление мотивов ранних книг и зрелы х навевает неожиданные ассоциации. Читателю «Прощания с Матёрой» небезын­ тересно будет узнать в очерке Н. Тендит­ ник о ранней книге Распутина «Костровые новых городов», где рассказы вается о науч­ но-техническом прогрессе, «ш агнувшем в таежные дебри Сибири и льды Крайнего Севера». Начинающий автор «не разд еля­ ет боль сторожихи Веры Абрамовны Козы ­ ревой, которой жаль старый домик и кото­ рая не понимает главного: на месте избушки с чистыми половиками протянут­ ся большие дороги в будущ ее». Разве мож ­ но понять всю сложность «Прощания с Ма­ тёрой», не зная этого ф акта литературной биографии писателя? А истоки характера распутинских старух и тех русских женщин, в обычае которых, как позднее скаж ет писатель, «устраивать свою жизнь лишь однажды и терпеть все, что ей выпадет», не будет понятен без ран­ него рассказа «Василий и Василиса». Критик зорко следит за изменениями в различных редакциях повестей, замечает, например, что при переиздании повести «Живи и помни» автор внес сущ ественные изменения и прослеживает их смысл и ха­ рактер, раскрывая всерастущ ую требова­ тельность художника. Критики-земляки, в отличие от своих сто­ личных собратьев, как правило, вниматель­ ны к том у о тр езку пути писателя, который вел его в больш ую литературу. Начало Распутина чаще всего видят в «Д ен ьгах для Марии», а некоторые склонны и эту по­ весть отнести к творческой предыстории ее автор«. С . Залы гин, например, начинает статью о Распутине так: «Валентин Распутин вошел в советскую литературу двум я свои­ ми повестями — «Последний срок» и «Ж и ­ ви и помни»1. Такое исключение «Д ен ег для Марии» из литературной биографии писате­ ля, неверное по сущ еству, опасно ещ е и тем , что ведет к ошибочным обобщ ениям . С . Залыгин убеж ден , что характерная осо­ бенность повестей Распутина — их полная досказанность: «Распутин... не оставляет на наше усм отрение ничего, все реш ает сам ...» 1 «Литературная газета». 1975, 10 декабря.