Сибирские огни № 01 - 1979

вописи, немыслима маринистская литерату­ ра. Признаю сь: уж е первая страница книги рассказов молодого автора Михаила Про- секина «Затерянное поле» не вызывала у меня энтузиазма. Услышав матросское ру­ гательство в адрес женщины — «лярва бог лотная» — я невольно поморщ ился: сквер­ нословие на первой странице не обещ ает ничего доброго, как прихожая, заляпанная грязью . На это можно возразить — начал же тонкий стилист Ю . Олеша свою «За­ висть» словами: «Он поет по утрам в кло­ зете»? Только там это был хорошо проду­ манный прием — эпатирующ ая ф раза как бы интригующ е зазывала в роман, откры­ вавшийся демонстративным вульгаризмом . Здесь же — простая небрежность, о чем свидетельствую т другие небрежности на той же первой странице. Недоумение вы­ зывает реплика капитана буксирного паро­ хода «Зайсан»: «Ну, народец... Скоро солн­ це закатится, а ещ е ни уха, ни ры ла...». По логике действия ф разео ло гизм «ни уха, ни рыла» долж ен означать — не торопятся, м едлят, а ведь смысл народного присловия другой : ничего не понимают, не знаю т, не смы слят. Третья «оступь» на той же стра­ ничке снова стилистическая: «берег, устав­ ленный портальными кранами, необъятны­ ми складами и белыми домами». Уставлен­ ный кранами — ещ е куда ни шло, но «уставленный складами и домами»? Берег не стол, уставленный яствами. Д алее чи­ таю : «С тарпом ... усеменил, застегивая... ки­ тель». Что это значит? Ищу «усеменил» в че­ тырехтомном словаре Ушакова — нет, об­ ращаюсь к семнадцатитомном у словарю Академии наук — тож е нет. Может быть, у Даля? Там много народных слов подобного строя— «усватать», «усвистнуть», «усветить»... Но «усем енил» — нет. Разум еется, писатель вправе ввести в оборот слово, придуманное им или услыш анное в народной речи, пусть никакими словарями и не закрепленное. Но оно долж но быть к м есту. Здесь же я не вижу, как «усем енил» персонаж , что он сделал. Возникает сомнение и в умении автора верно выбрать точку зрения, когда он пи­ ш ет: «...незнаком ец, не переставая сладко улыбаться, задом выплыл из каю ты ...» Как мог увидеть автор улы бку незнакомца, ес­ ли тот «выплывал» к нему задом? Все это настраивает на «придирчивое» чтение, невольно на второй план отодви­ гается интерес к событийной стороне по­ вествования. И все же продолж аю читать, незаметно погруж аясь в поток авторского рассказа, и... нахожу немало интересного. О бнаруживается, что Михаил Просекин — писатель, много видевший, умеющий на­ блю дать, ищущий своих героев и свои сю­ ж еты . Д а и к слову он не так уж беспечен, как показалось по первым страницам. Его персонажи — самые заур ядны е лю ­ ди, выхваченные как будто из толпы. Но ни один из них не похож на др уго го , у каж ­ до го свой, часто довольно затейливый, об­ лик, свой язы к. Он любит находить героев с «чудинкой», каж ущ ихся на первый взгляд неудачниками, «без точки» в жизни, а на поверку — людьми с доброй волей и жиз­ ненной целью . Достаточно, например, вы­ слуш ать мнения двух людей с буксира «Зайсан» о том , что такое подвиг, чтобы найти каждого из них в любой толпе: « — Считаю так: если кто-то илй что-то вынуждает тебя пойти против своей совес­ ти, хоть по м алом у, хоть по большому сче­ ту, и ты не принимаешь сделку, даж е тер я­ ешь из-за этого все, что имееш ь,— вот где, по-моему, основа подвига. — Чистая теория. Я тебе конкретный случай поведаю , в газете недавно прочи­ тал. Вообрази, значит, ш торм у Кубы, вол­ ны с пятиэтажный дом , голый берег и при­ швартованный к временной стенке корабль. Вообразил? Так вот, отцепить трос невоз­ можно, а надо, чтобы корабль мог уйти в откры тое море, иначе его расхлещ ет. И что, дум аеш ь, предпринимает один ку­ бинский моряк? Он хватает топор и обру­ бает трос, но отлично понимает, что само­ го его раздвоит этим тросом как лучинку. Результат: корабль спасен, моряк гибнет — вышло как было задум ано. 8от он, подвиг! Тут без дураков». Взгляды как будто диаметрально проти­ воположные, но в каждом проступает по- своему благородное сердц е человека, жаж ­ дущ его жить для других. Вот Ф е д я из одноименного рассказа. По­ даренные ем у з день сорокалетия практи­ кантами кулинарного училища часы неволь­ но заставляю т вспомнить смешного героя популярного эстрадного актера. Но кок Ф е д я вызывает и чувство искреннего ува­ жения влюбленностью в свое дело. И пусть он не очень красив, пусть криво и нелепо складывается его жизнь, мы готовы про­ стить ем у все за самозабвенную предан­ ность том у самом у кулинарному делу, ко­ торое так легко поддается эстрадному острословию . Автор находит множество деталей, чтобы показать живую душ у ге­ роя. Достаточно привести одну. На вопрос 6 том , почему он не курит, Ф е д я просто­ душно отвечает: « — Я ж блюда готовлю ...» В маленькой этой реплике выступает чело­ век, всю свою жизнь, весь ее регламент подчинивший делу. Михаил Просекин выбирает героев не­ казисты х на вид, с профессиями прозаи­ ческими. Вот два героя из рассказа «Такой большой клы к»: старшина Филинов с «оп­ лывшим, немуж ским торсом , будто чем-то вышарканной лысиной» и рядовой Ким Но­ говицын — худой, кривоногий, маленького роста... Ч удаком выглядит и герой рассказа «Затерянное поле» Иван Данилович. Он ветеринар по профессии. В «Д етях солнца» Горького ветеринар Чепурной кончает жизнь самоубийством, чтобы «поддерж ать честь корпорации»', как он объясняет в пред­ смертной записке: «ветеринар, и — удавил­ ся». Иван Данилович не Тяготится своей профессией, ем у чужда пессимистическая реф лексия своего литературного пред­ шественника. Этот ветеринар, по всему вид­ но, добротно исполняет свое дело. У него свои причуды — «любит одеваться», чему