Сибирские огни № 01 - 1979

ким сочувствием и болью рассказывает о несбывшейся надеж де своего маленького героя, втайне от гордой матери тщ етно пы тающ егося вернуть в семью отца, кото­ рого он по-прежнему любит. Поэтичны многие страницы повести, со з­ дающ ие сложный и вместе светлый мир детства героя, его забот и мечтаний, его радуж ны х цветастых основ. Верится, что бу­ д ут новые, более зрелы е вещи у автора «Бел-горюч камня», и будут «оплачены» авансы, выданные молодому автору дове­ рием издательства. Три повести объединены не только по принципу литературного возраста их авто­ ров. Очень разные по стилю , они родст­ венны по тем е и жанру. Это три рассказа о детстве и юности, о становлении чело­ века. «Ленские плёсы» Василия Ги н куло ва— повесть о детстве и отрочестве — пожалуй, наиболее зрелая в книге. Никакого интри­ гующ его сюж ета, но с первых строк попа­ даеш ь под обаяние атм осф еры невыдуман­ ных, покоряющих правдой реалий жизни сибирской деревни и природы, в постоян­ ном общении с которой форм ируется ха­ рактер героя. «Таежный уголок на берегу Лены» — место действия повести — оказы ­ вается огромным , полным неисчерпаемых впечатлений миром, в который окунается мальчик, чтобы испытать радости, волне­ ния, страхи, огорчения, опасности и побе­ ды . П еред читателем проходит весь рыба­ чий и охотничий календарь, все сезоны — от земляничного до грибного, в которые активно включается герой. И не ради заба­ вы и удовольствия, а по необходимости — надо помогать родителям , семье, особенно в военные годы . Не случайны рассуждения о грибах: «Они растут как раз то гда, когда мясца ни за какие деньги не купишь. Не потому ли мать называла грибы лесным набегающим мясом?» О хота и, в особен­ ности, рыбная ловля такж е сочетают в себе ром антику приключений с насущной мате­ риальной необходимостью . А втор не затушевывает литературных ис­ точников, питавших его художественное восприятие. О днаж ды он прямо упоминает «аксаковско-тургеневское» увлечение охо­ той, после которой «без лишней возни по­ лучай «ягдташ с битой птицей». Уж очень мне нравилось это выражение...» Только аксаковское, тургеневско е, пришвинское на­ чала в повести освоены художнически и свободны от поверхностно-ученической подражательности. И хотя я читаю о ловле огромного тайменя и другие многочислен­ ные эпизоды рыбной охоты сейчас, когда в памяти свежи картины астафьевской «Царь-рыбы», ни на минуту не возникает ощ ущ ения вторичности, мысли о варьиро­ вании мотивов из книги мастера молодым автором. И дело не только в том , что по­ весть «Ленские плёсы» писалась, очевидно, до опубликования «Царь-рыбы» и независи­ мо от нее. Сам а автобиографическая ат­ м о сф ер а «Ленских плёсов» пропитана такой силой беспрекословной достоверности, что не мож ет возникнуть и мысли о подраж а­ нии, о вариациях на чужие темы . Как-то выпадают из стиля повести лишь эпизоды школьной игры в «красные» и «си­ ние», хотя автор изображ ает их ничуть не менее увлеченно, чем картины охоты и ры­ балки. Только там мир подлинных интере­ сов и забот мальчика-подростка и литера­ турны е ассоциации, вызываемые ими, сви­ детельствую т о вкусе и взыскательности в выборе образцов. З десь ж е — забавные приключения детской военной игры, каких много в потоке заурядной литературы для детей и юношества. «Солены е дороги» Евгения Спиридонова я назвал бы маринистской повестью . При­ влекают влюбленность автора в море и его умение видеть тончайшие оттенки пейзажа, увлеченность романтикой морской жизни и доскональное знание этой жизни. Д о ста­ точно прочитать страницы об океанских ш тормах. О казы вается, для моряка не бы­ вает даж е двух одинаковых десятибалльны х штормов, в каждом он различает неповто­ римое своеобразие, свою «физиономию». Д ля него есть штормы «свирепые и недол­ гие», желтые — «затяжные и изматываю ­ щие, как приступы тропической лихорадки», черные, «королевские» ш тормы, пугающие подчас -и «морских волков»... Надо быть моряком , чтобы так написать о влекущ ей силе моря, как это сделано в «Солены х д о ­ рогах». Столь же любовно, как самая большая радость, даны картины тр уда рыбаков в момент высшего напряжения« в «часы пик», когда охваченный работой человек весь, до предела выкладывается, не оставляя, каж ется, ничего про запас. После этого «не идут ноги, и семь метров палубы — от ле­ бедки до трапа в кубрик — становятся бес­ конечно длинными». Но нет большего бла­ женства, чем эти мгновения, когда моряк знает, что он достиг предела, выложил все­ го себя до конца. И автор-рассказчик не удерживается от лирического комментария к том у, как работает боцман — его сосед по палубе: «Я хочу научиться вот так же яростно и зло делать свое дело — так, как если бы оно было самым последним д е­ лом моим, которое обязательно нужно до ­ вести до конца, потому что оно — послед­ нее». Однако, как только автор переходит к изображению сложных человеческих отно­ шений, возникают натяжки. Неточности, на­ думанность, нарочитость — на каждом ш а­ гу. История Кузьмы — подростка из цыган­ ского табора, бежавшего к морю и усыновленного экипажем «М едузы », рас­ сказана бегло и схематично, его преобра­ жение в настоящего моряка выглядит за­ данно и облегченно, все это каж ется «припи­ ской», призванной как-то дополнить мари- нистскую живопись. Лирический герой повести размыш ляет: «М ожет, мне повезет, и я напишу книгу о море, какую ещ е никто не написал и не напишет». Мечта дерзо стная, но естествен­ ная для человека, влюбленного в море. Только осущ ествиться она мож ет лишь при обязательном условии — в книгу о море долж ен на правах хозяина войти человек, без коего, в отличие от маринистской жи