Сибирские огни, 1978, № 12

92 СИМОНА ДЕ БОВУАР — Прошу тебя. Не требуй от меня порвать с Ноэли. Только не сей­ час. — Нет, сейчас. Эта история тянется достаточно долго, и я слишком долго терпела. Я с вызовом посмотрела на него; — Так кем же ты дорожишь больше? Ею или мной? — Конечно, тобой,— произнес он бесстрастно. И добавил: Но Но­ эли я дорожу тоже. Я вскипела: — Скажи, наконец, правду. Ею ты дорожишь больше! Ну, что ж. Иди к ней. Уходи. Уходи сейчас же. Забирай вещи и уходи. Я достала из шкафа чемодан, побросала туда белье, защелкнула замки. Он взял меня за руку: «Перестань!» Я продолжала. Я хотела, чтобы он ушел.-Я вправду хотела этого. Я была искренна. Искренна, ибо не верила в это. Это было как в ужасной психодрдме, где играют в прав­ ду. Это правда, но ее играют. Я закричала: — Иди к этой потаскухе, к этой интриганке, к этой сомнительной ад­ вокатше! Он схватил меня за запястья: ‘ — Возьми назад свои слова. 1 — Нет. Это грязная особа. Ты купился на ее лесть. Ты предпочел мне ее из тщеславия. • ' ' . ; Он повторял: «Замолчи!» Но я все говорила. Говорила без разбору все, что думаю о ней и о нем. Да, я с трудом вспоминаю. Я говорила, что он самым жалким образом позволил пускать себе пыль в глаза, что он становится снобом и карьеристом, что он перестал быть тем человеком, которого я любила, что раньше у него было сердце, он был предан дру­ гим, а теперь он сухарь, эгоист и его интересует только карьера. — Кто эгоист? — закричал он. Тут он не дал мне говорить. Эгоистка — я. Это я без колебания за ­ ставила его бросить ординатуру, хотела, чтобы он всю жизнь отдавал только дому и мне. . ; . ... — Замолчи! Мы были счастливы, и как счастливы! Ты говорил, что живешь только нашей любовью. ; 1 ; — Это правда: ты больше ничего мне не оставила. Ты должна была предвидеть, что когда-нибудь я начну страдать ог этого. А когда я захо­ тел вырваться, ты1все делала, чтобы помешать мне. Я не помню в точности все фразы, но смысл этой кошмарной сцены был именно таким. Я деспотичная, назойливая собственница как по от­ ношению к дочерям, так и по отношению к нему. — Ты толкнула Колетту на идиотское замужество — и только для того, чтобы помешать Люсьенне уехать. Я была вне себя. Я снова закричала, заплакала. Вдруг я сказала: — Если ты думаешь обо мне столько плохого, значит, ты больше совсем не любишь меня? И он бросил мне в лицо: ■ • — Да, я тебя больше не люблю. Я перестал тебя любить после всех> этих сцен десять лет назад! — Ты лжешь! Лжешь, чтобы сделать мне больно! — Это ты лжешь сама себе. Ты претендуешь на роль правдолйби- цы, так позволь же мне сказать правду. А после мы сделаем выводы. Он разлюбил' меня еще восемь лет назад и жил со многими женщи­ нами: с малышкой Пельрен два года, с пациенткой из Южной Америки, о которой я ничего не знала, с сестрой из клиники.' Наконец, у ж е п о л ­ т о р а г о д а с Ноэли. ' ••*‘ Я была на грани нервного припадка. Тогда он дал мне успокаива­ ющее, его голос изменился: