Сибирские огни, 1978, № 12

90 СИМОНА ДЕ БОВУАР В его голосе была злость. Я нежно улыбнулась ему. — Дело в том, что я люблю и уважаю тебя независимо от того, что ты делаешь. Если ты станешь великим ученым, знаменитым и все такое, я не удивлюсь, ты на это, разумеется, способен. Но, признаюсь, в моих глазах это ничего тебе не прибавит. Тебе непонятно? Он тоже улыбнулся. — Да нет, понятно. Он не первый раз жалуется на мое равнодушие к его карьере, и до сих пор я была даже довольна, что это его немного злит. Внезапно я по­ няла, что это было ошибкой. Ноэли читает его статьи, говорит о них, чуть склонив голову, с улыбкой восхищения на устах. Но как я могу из­ менить свое отношение? Это было бы шито белыми нитками. Весь этот разговор был мучителен для меня. Я уверена, что Ноэли плохая мать. Женщина, столь сухая и расчетливая, не может дать своей дочери того, что отдала своим дочерям я. Понедельник, 22 ноября. Нет, я не должна преследовать Ноэли на ее территории. Нужно попробовать бороться на своей. Морис был так чуток к заботе, которой я его окружала, а теперь я его совсем забросила. Целый день наводила порядок в наших шкафах. Сложила на зиму летнюю одежду, очистила от нафталина и проветрила зимнюю. Заполнен­ ные шкафы, где каждая вещь — на своем месте, внушили мне оптимизм. Достаток, благополучие... Стопки тонких платков, чулок, вязаных вещей казались залогом полного благополучия и в будущем. Вторник, 23 ноября. Я прямо больна от стыда. Я должна была это предвидеть. Когда Морис пришел обедать, лицо у него было как в наши самые худшие дни. Почти сразу же он бросил мне: — Напрасно ты доверяешься своей подруге Диане. Ноэли передали, что она провела по ее поводу самое настоящее расследование в адвокат­ ских кругах и среди общих знакомых. И везде она говорит, что это пору­ чила ей ты. Я покраснела. Мне стало больно. Я никогда не подавала Морису по­ вода осуждать меня. Он был моей защитой. И вот я перед ним в роли обвиняемой. Какое несчастье! — Просто я сказала, что хотела бы знать, что же такое Ноэли. — Чем разводить сплетни, спросила бы лучше меня. Ты думаешь, я не знаю, что собой представляет Ноэли? Ты ошибаешься. Я одинаково хорошо знаю ее достоинства и ее недостатки. Я не влюбленный школяр. — Все же я не думаю, что твое мнение так уж объективно. — Ты думаешь, Диана и ее подружки объективнее? Можешь быть уверена, они и тебя не пощадят. — Хорошо,— ответила я.— Я скажу Диане, чтобы она придержала язык. — Очень советую это сделать. Он с усилием перевел разговор на другое. Мы вели его вежливо. Но я сгораю от стыда. Ведь я сама подорвала его уважение ко мне. Пятница, 26 ноября. В присутствии Мориса я теперь чувствую себя как перед судьей. Ведь что-то он думает обо мне, а что — не говорит. При этой мысли у меня мутится разум. Раньше я без малейшего волнения думала о том, какой он видит меня. И я смотрела на себя только его глазами. Этот образ, быть может, несколько льстил мне, но в общем я себя узнавала. Теперь я задаю себе вопрос: кого он видит во мне? Он