Сибирские огни, 1978, № 12

СЛОМЛЕННАЯ 87 портретик, очень мило: я в самом деле не выглядела старой развалиной. Я пила, но не слишком много. И когда он попросил разрешения поднять­ ся ко мне выпить чего-нибудь, я согласилась, сказав, что Морис за горо­ дом. Я налила нам обоим виски. Он не сделал ни одного движения, только следил за мной взглядом. Нелепо было видеть его сидящим на месте Мориса. Веселость покинула меня. Я вздрогнула. — Вам холодно. Я разожгу огонь. Он бросился к камину так порывисто и неловко, что сбросил дере­ вянную статуэтку, которую мы с Морисом купили в Египте и которую я так люблю. Я вскрикнула. — Я починю вам ее,— сказал он,— это очень легко сделать. Но вид у него был удрученный, наверное, из-за того, что я так громко вскрикнула. Через мгновение я сказала, что устала и хочу лечь. — Когда мы опять увидимся?' — Я вам позвоню. — Вы не позвоните. Назначим встречу теперь. Я наобум назвала число. Все равно откажусь. Он ушел, а я тупо стояла, держа в каждой руке кусок разбитой статуэтки. И вдруг зары­ дала. Мне показалось, Морис поморщился, когда я сказала, что виделась с Килланом. Суббота, 13 ноября. Каждый раз мне кажется, что вот я уже достиг­ ла дна. А потом я опять погружаюсь все дальше в глубины сомнения и горя. Люс Кутюрье позволила обвести себя, как ребенка, настолько, что я теперь спрашиваю себя, не сделала ли она это нарочно... Эта история длится уже больше года. И в октябре Ноэли была с ним в Риме! Теперь я могу понять выражение его лица на аэродроме з Ницце: угрызения совести, стыд, боязнь разоблачения. Расставшись с Люс, я долго шла, сама не зная куда, как в тумане. Теперь я понимаю: то, что Морис спал с другой женщиной, не очень уди­ вило меня. Мой вопрос: «У тебя есть женщина?» — не был так уж слу­ чаен. Не будучи еще сформулировано, смутное и неуловимое предполо­ жение витало в пустоте, рожденное из рассеянности Мориса, его частого отсутствия, его холодности. Было бы преувеличением сказать, что я дога­ дывалась. Но ведь не с неба же я свалилась. «Между нами ничто не изменилось!» Что за иллюзии я строила на основании этой фразы! Может, он имел в виду, что ничего не измени­ лось, так как он обманывает меня уже целый год? Или он вообще ничего не имел в виду? Почему он мне лгал? Он думал, что я не способна смот­ реть правде в лицо? Или ему было стыдно? Тогда почему он заговорил? Наверное, потому, что Ноэли надоело прятаться. В, любом случае — то, что со мной произошло, ужасно. Воскресенье, 14 ноября. Ах, наверное, мне лучше было промолчать. Но я никогда ничего не скрывала от Мориса, во всяком случае, серьез­ ных вещей. Я не могла держать на сердце его ложь и свое отчаяние. Он стукнул по столу: «Все эти пересуды!» У него стало такое лицо, что во мне все перевернулось. Я знаю его лицо, когда он в гневе, и люблю это лицо. Когда кто-то пытается заставить Мориса пойти против совести, рот его сжимается, взгляд делается жестким. Но на этот раз причина была во мне или почти во мне. Нет, Ноэли не была с ним в Риме. Нет, он не жил с ней до августа. Он виделся с ней иногда, их могли видеть вместе, но это ничего не значит. /