Сибирские огни, 1978, № 12

74 СИМОНА ДЕ БОВУАР Я попросила уточнить. Два вечера и еще полдня со времени его приезда. По-моему, это часто. — Почему ты сразу не предупредил меня? Он посмотрел на меня робко и сказал — в .его голосе звучало сожа­ ление: — Ты говорила, умрешь от горя. — Так говорят. Внезапно мне захотелось заплакать. Я не умру, самое печальное в этом. Мы смотрели сквозь голубую дымку вдаль, на Африку, и сло­ ва, которые мы произносили, были только словами. Я откинулась на по­ душку, сраженная наповал. Я оцепенела. В голове было пусто. Мне нужно было время, чтобы осмыслить случившееся. «Давай спать», ска­ зала я. Сегодня я много размышляла. (Счастье, что Люсьенна в Америке. Пришлось бы разыгрывать перед ней комедию: она бы не оставила меня в покое.) Я была у Изабели и говорила с ней. Как всегда, она помогла мне. Я боялась, что она не поймет меня, поскольку они с Шарлем делали ставку на свободу, а не на верность, как мы с Морисом. Но это не меша­ ло ей, сказала она мне, сердиться на мужа и порой чувствовать себя в опасности: пять лет назад она думала, он бросит её. Она порекомендова­ ла мне лишь одно средство: терпение. Она питает глубокое уважение к Морису. Она находит естественным, что ему захотелось любовного при­ ключения, простительным, что он вначале скрыл его от меня. Но, конеч­ но, оно ему быстр#надоест. Соль такого рода приключений — в новизне. Время работает против Ноэли. Обаяние, которым она обладает в глазах Мориса, спадет, как шелуха. Только если я хочу, чтобы наша любовь вышла из этого испытания невредимой, не нужно изображать ни жертву, ни мегеру. «Будь всепонимающей, веселой. Прежде всего — будь дружелюбной»,— сказала она. Именно таким способом она вновь завое­ вала Шарля. Терпение не является моей главной добродетелью. Но, в самом деле, я должна сделать усилие. И не только в тактических целях, а из соображений нравственности. Я получила именно ту жизнь, какую хотела: я должна заслужить этот дар. А если я отступлю перед первым испытанием, то все, что я о себе думаю, не более чем иллюзия. Мне свой­ ственна непримиримость — это от отца, и Морис уважает меня за это. Но все равно, я стремлюсь понять другого и суметь примениться к нему. То, что после двадцати двух лет супружеской жизни мужчина завел интрижку — нормально, Изабель права. Это с моей стороны было бы не­ нормальным, вернее инфантильным, если бы я не допускала этого. Когда я ушла от Изабели, у меня совсем не было желания навещать Маргари­ ту. Но она прислала трогательное письмецо — мне не хотелось ее разо­ чаровывать. Какая грустная приемная, какие грустные, подавленные лица у этих девочек. Она показала мне рисунки, очень неплохие. Она хотела бы стать декоратором или хотя бы оформителем витрин. В любом случае — работать. Я повторила ей обещания юриста, рассказала, какие шаги предприняла, чтобы добиться разрешения забирать ее по воскрес­ ным дням. Она питает ко мне доверие, очень любит меня, она потерпит, но не до бесконечности. Сегодняшний вечер я проведу с Морисом. Так советовала Изабель и так подсказывает мне сердце. Чтобы вновь завоевать вашего мужа, будьте веселой, элегантной, бывайте с ним на людях. Мне не надо его завоевывать, я его не теряла. Но у меня есть много вопросов к нему. Разговор пойдет более свободно, если мы поужинаем вне дома. Меньше всего мне хотелось бы, чтобы это было похоже на решительное объясне­ ние. Одна идиотская деталь не дает мне покоя: почему у него был стакан виски в руке? Я позвала: «Морис!» Ои предвидел, что, проснувшись в