Сибирские огни, 1978, № 12

СЛОМЛЕННАЯ 73 гнев, сотрясавший меня в течение вчерашнего дня. Да, Морис мне лгал; это тоже нормально. Он мог продолжать лгать и не говорить мне этого. Хоть и с опозда­ нием —•я должна быть благодарна ему за откровенность. Я в конце концов уснула в ту субботу. Время от времени я протяги­ вала,руку й соседней кровати: постель была заправлена. (Я люблю за­ сыпать раньше него, когда он работает в своем кабинете. Сквозь сон я слышу, как льется вода, чувствую легкий запах одеколона, протягиваю руку — его тело проступает сквозь простыни — и погружаюсь в блажен­ ство.) Громко хлопнула входная дверь. Я крикнула: «Морис!» Было три часа утра. Они не могли работать до трех! Они пили и болтали. Я села в постели: — В котором часу ты приходишь домой? Где ты был? Он сел в кресло. В руке у него был стакан виски. •— Три часа, я знаю. — Колетта больна. Я умираю от беспокойства, а ты приходишь в три часа. Вы не могли работать до трех! — Колетте хуже? — Ей не лучше. Тебе наплевать! Конечно, когда берешь на себя за­ боту о здоровье всего человечества, больная дочь не очень-то много значит. — Не будь так агрессивна. Он смотрел на меня серьезно и немного грустно, и я растаяла, как таю всегда, когда он окутывает меня этим темным и горячим взглядом. Я тихо спросила: — Скажи, почему ты пришел так поздно? Он ничего не ответил. — Вы выпили? Играли в покер? Вы гуляли? Ты забыл о времени? Он все молчал, с каким-то упорством вертя стакан в руках. Я выпа­ лила наобум первые попавшиеся нелепые слова, чтобы вывести его из себя и вырвать у него объяснение: — Что происходит? У тебя есть женщина? Не сводя с меня глаз, он ответил: — Да, Моника, у меня есть женщина. (Все было голубым — и над нашими головами, и под ногами; через пролив виднелся африканский берег. Он прижимал меня к себе. «Если бы ты изменила мне, я бы убил себя». — «Если бы ты мне изменил, мне не нужно было бы убивать себя. Я бы умерла от горя». Пятнадцать лет назад. Уже? Что значит пятнадцать лет? Два да два—четыре. Я люблю тебя. Я люблю только тебя. Истина нерушима. Время не властно над ней.) — Кто она? — Ноэли Герар. — Ноэли! Почему? Он пожал плечами. Конечно, я знала ответ: красивая, блестящая, кокетливая. Приключение без последствий, лестное для мужчины. Ему хотелось потешить свое тщеславие? Он улыбнулся мне: — Я рад, что ты спросила. Мне отвратительно было лгать тебе. — С какщс же пор ты мне лгал? < Он чуть поколебался: — Я л'гал тебе в Мужене. И после моего возвращения. Пять недель. В Мужене он думал о ней? — Ты спал с ней, когда оставался в Париже один? — Д а - ■ — Ты часто видишься с ней? —■О нет! Ты же знаешь, я работаю.