Сибирские огни, 1978, № 12

Симона де Бовуар СЛОМЛЕННАЯ Повесть Понедельник, 13 сентября. Соляные копи. Что за причудливая декорация: на окраине деревенского селения словно набросок города, существующего вне времени. Я прошла до середины амфитеатра, подня­ лась по лестнице центрального павильона и долго созерцала строгое величие зданий, построенных для чего-то, но никогда ничему не служив­ ших. Они осязаемы, они существуют, однако заброшенность превратила их в фантастический призрак, спрашивается только,— чего. Теплая трава под осенним небо^, запах опавшей листвы говорили мне, что я еще не покинула этот мир, но лишь лет на двести углубилась в прошлое. Я схо­ дила к машине за вещами. Разложила на земле одеяло, подушки, поста­ вила транзистор и, слушая Моцарта, курила. За двумя-тремя пыльными окнами угадывалась жизнь. У одной из тяжелых дверей остановился грузовик. Люди открыли дверь, погрузили в кузов какие-то мешки, и нйчто более не нарушало послеполуденной тишины. Концерт кончился, и я принялась з'а чтение. Все казалось непривычным: заехала так дале­ ко., на берег незнакомой реки; подняв глаза, вижу себя среди этих кам­ ней, вне моей настоящей жизни. Ведь самое удивительное — это то, что я оказалась здесь и рада этому. Страшит как раз предстоящее одинокое возвращение в Париж. До сих пор, если не было Мориса, то уж девочки сопровождали меня во всех путешествиях. Я думала, радость будет неполной без восторгов Колетты, без придирчивости Люсьенны. Но вдруг, забытая, эта радость вернулась, уже в каком-то новом качестве. Свобода сделала меня моло­ же лет на двадцать. Закрыв книгу, я даже принялась писать для самой себя, как в двадцать лет. Я никогда не расстаюсь с Морисом без тяжести на сердце. Конгресс должен продлиться всего неделю, и все же, пока мы ехали из Мужена на аэродром в Ниццу, я чувствовала спазмы в горле. И он тоже волновался. Когда громкоговоритель пригласил пассажиров, улетающих в Рим, Морис очень крепко обнял меня: «Не разбейся в машине», «Не разбейся в самолете». Прежде чем уйти, он снова обернулся: в его глазах была тревога, поразившая меня. Что-то трагическое было и во взлете. Само­ лет оторвался от земли с жестокостью «прощай». Но вскоре ощущение радости жизни вернулось ко мне. Нет, отсут­ ствие дочерей меня не огорчало. Наоборот. Я могла вести машину бы­ стро или медленно — как захочу. Могла ехать куда мне заблагорассу­ дится, останавливаться, когда мне понравится. Я решила недельку