Сибирские огни, 1978, № 12

В ОГОРОДЕ БАНЯ 59 — А как же с лесом-то быть? — Твой вывезем. Не беспокойся. В бору на обратной дороге Павел Иванович почувствовал, что ноги его мягко подгибаются, а в ушах появился нескончаемый шорох. Это была усталость. Учитель свернул с тропинки и повалился спиной в тра­ ву, представив, что лицо его окунулось в самую глубину синего неба, как в ручей, Павел Иванович сунул руки под затылок и погрузился в сон. Он увидел во сне, что переплывает Волгу, что плыть ему далеко и ориентир он держит на баню, стоявшую у высокой сосны. Баня веселая, с петушком на крыше и покрашена в розовый цвет. Павел Иванович задыхается, гребет усталыми руками с безнадежностью и ужасом, пото­ му что его преследует тощий Феофан, за тощим Феофаном близко дер­ жится сродный его брат Иван, он отфыркивается, как морское животное, и сильно кричит всякие нехорошие слова, в основном же грозится до­ гнать и учинить расправу. Павел Иванович судорожно гребет и думает с удивлением: «Иван-то чего взбеленился, ведь смирный в повседнев­ ности мужик?» — Он лес ворует! — кричит Иван на всю реку, и голос его щедро разносит эхо. «Все будут знать, что я чужой осинник вывез!» — горько думает Павел Иванович и начинает захватывать ртом воду. Он устал. Дыхание его на предеде. — Господи! — сказал учитель и проснулся. Павел Иванович рубил баню и напевал песенку: Аты-баты, шли солдаты... Жизнь обрела железный ритм, и ничто не способно было выбить Зимина из колеи. События другого измерения, не имеющие касательства к бане, воспринимались примерно так же, как, допустим, весть по радио о засухе в Австралии. Единственный случай за описываемый период не­ сколько испортил настроение, но Павел Иванович с огорчением быстро справился. В те самые блаженные часы, когда он спал в бору, на усадь­ бу к нему нагрянул Евлампий, с топором, сказавши домашним, что при­ шел подмогнуть. Сруб Евлампию не понравился («Пашка, он у вас сов­ сем косорукий!»), и он стал раскидывать бревна по огороду, как беше­ ный слон. Соня отогнала бедового помощника от сруба метлой, однако тот успел, походя, выворотить дверь летней кухни («Кривая и на соплях висит») и исчез, стеная по поводу Сониной грубости. Что еще? Боров Рудольф по-прежнему коварствовал, дед Паклин ловил на старице рыбешку, наведывался, советовал, что и как пр линии бани, Григорий Сотников исправно обещал прилбжить все усилия и всю свою недюжинную эрудицию, чтобы в самый короткий срок обеспечить Зи­ мина самогоном на случай, если тот станет звать улицу на помощь, в стройке. Павел Иванович гордился собой, своей сноровкой, упрямством и волей. Он тысячный раз представлял себе, как в городе однажды по­ звонит своим знакомым и небрежно скажет: если не возражаете, то в мою банешку слетать можно на электричке (полчаса езды, плюс пят­ надцать минут пешком) или на машине (это ровно час), никто там ме­ шать не будет и места хватит всем. Свежих веников — завались, пивка по дороге в столовой прикупим. Такое, значит, положение. Друзья-при­ ятели, конечно же, изумятся, а Григорий Силыч мелодично засвистит носом (он умеет свистеть Даже приятно) и подаст руку: «Садись, гума­ нитарий! Ты доказал свое». Павел Иванович уже наметил себе отве