Сибирские огни, 1978, № 12

В ОГОРОДЕ БАНЯ 57 Вася заказал обед и унес тарелки в дальний угол. Там на чистом столике стояли уже три бутылки пива, потные и холодные на ощупь. Фирма Гулькина работала четко. — Как дела у тебя, Павел Иванович? — Четыре венца поставил. — Темпы сносные. — Ты почему в столовой обедаешь? — Прасковья в районе на каком-то семинаре. Скоро она, наверно, на три месяца уедет, на курсы. — Жалко... — Теща болеет, а я, ты знаешь, на дальнем участке магазин строю, иной раз и домой забежать некогда. Четыре венца, говоришь? — Четыре. — Еще венца на четыре тебе леса хватит, потом, я вот освобожусь маленько, остальное подвезем. Есть у меня лес, хороший лес. Забегу к тебе во вторник вечером, все обтолкуем. ' — Хорошо. Через широкое окно, пронцзанное солнцем, Павел Иванович видел, как тракторист Валерка по зову двух мужиков вылез из кабины, поддер­ нул штаны, заговорил о чем-то, кругло шевеля губами, потом указал вы­ тянутой рукой на столовую. Учитель сразу почувствовал, что разговор идет о нем, и сердце его томительно сжалось: он твердо и сразу уверо­ вал, что эти двое интересуются неспроста. Двое, один маленький и толстый, второй длинный и худой, пере­ секли поляну, застыли на пороге столовой, черные в светлом проеме дверей, как монахи, и сурово двинулись к их столику. Гулькин поднял голову. — Здорово, ребята. Вам чего? — Присесть можно? — спросил длинный. — Присаживайтесь,— Гулькин пожал плечами.— Может, пивка вам сообразить? — Сообрази, если можешь,— ответил длинный трубным низким го­ лосом. Он сел слева от Павла Ивановича, толстый сел справа и поло­ жил на стол руки, похожие на оладьи. Руки были нежно подернуты белым волосом. Зимин не поднимал головы от стола, сжавшись. Вася Гулькин щелкнул пальцами и показал буфетчице растопыренную ла­ донь: требовалось еще пять бутылок. — Мы вот за ним пришли,— длинный кивнул в сторону учителя,— мы его счас в милицию поволокем. Простое дело. — Его? — удивился Гулькин.— За что? \ — Он наш лес свистнул. — Позвольте! — сказал Павел Иванович фальцетом и начал медлен­ но подниматься над столом. Слева тяжело задышал толстый. Тонкий начал подниматься, косясь на учителя круглым, как у ворона, глазом. Назревала рукопашная. В такой ситуации кому-то надо обязательно разнимать. Гулькин же заходился смехом, и по его щекам щедро кати­ лись слезы. — Я не таких ломал! — заявил длинный, дыхнув табаком и лу­ ком.— Привыкли там, в городе, хапать, что плохо лежит. Тут у нас дру­ гие порядки. — Да будет тебе, Феофан,— робко и едва слышно промямлил тол­ стый,— сперва бы разобраться нам... — Ты молчи, Ванька! * — Разобраться бы... — Молчи, Ванька! Я его счас поломаю. Простое дело. — Попробуйте! — фальцетом сказал Павел Иванович и украд­ кой оглядел зал. Пароду мало. Значит, не так позорно будет па