Сибирские огни, 1978, № 12

В ОГОРОДЕ ВАНЯ 49 остро, что Соня, не привыкшая к дурному обращению, мягко спятилась в дом. Она с дочерью Галиной уходила на речку и не возвращалась даже обедать. Павел Иванович их крепко обидел и, между прочим, не испы­ тывал никакого раскаяния. Сперва он попросил Соню помочь распилить бревно. Жена пилу за ручку держала брезгливо, одними пальцами, тя­ нула ее на себя рывками и вкось. Павел Иванович объяснял терпеливо, как умел, что на себя пилу тянут плавно, от себя же лишь мягко отпус­ кают— вот, дескать, и вся наука. Жена простую науку не осилила. Мо­ жет статься, не очень и хотела осилить, и с оскорбительной последова­ тельностью не усваивала урок. Тогда Павел Иванович заявил жене, что до сих пор ему лично непонятно, как она сумела закончить институт и почему не краснела, когда ей под музыку вручали диплом. Соня броси­ ла пилу наземь и пошла прочь. Голову притом она держала высоко и гордо. Она будет дуться с месяц, но Павла Ивановича это обстоятельство теперь как-то не очень беспокоило, он, помучившись, мобилизовал на помощь дочь Галину, восьмиклассницу, и вновь растолковал про то, как обращаться с пилой. Дочь получила отставку быстрее жены, с подза­ тыльником в довесок, что по нынешним меркам оценивается едва ли не преступлением против педагогики и высокой морали. Но Павла Ивано­ вича, повторяем, сейчас мораль и прочие материи занимали мало. Дочь перебежала в стан обиженных. Это было удобно для дочери: она готова была сердиться на отца постоянно, потому что он заставлял работать. Нигилизм молодежи легко объясним именно под’ этим углом, если не мудрствовать лукаво. Дня три, как было уже сказано, Павел Иванович ошкуривал и пе­ ретаскивал бревна в огород. Он ничего не загадывал, настроившись оптимистично, твердо уверо­ вав, что все потихоньку образуется. Жизнь катилась с размеренным однообразием, и ничего особенно не происходило: по-прежнему мелькал дед Паклин с алюминиевой ча­ шечкой, каждое утро заглядывал Григорий Сотников, который все еще бюллетенил. Заглядывали иногда и другие соседи, советовали, рассуждали о значении бани в нашей повседневности. Один говорил, что лично он ош­ куривал лес прямо на срубе, другой утверждал обратное: лес желатель­ но маленько обветрить в ошкуренном виде, прежде чем рубить сруб, третий наставлял ставить бревна для пущей крепости на шканты, как ставят брус. Павел Иванович благодарил за советы и продолжал ман- тулить один. Евлампий все не шел и не шел, Павел Иванович уже стал забывать о нем и время как-то уж само собой он начал делить резким рубежом на две половины — до привозки леса и после. Все, что было «до», было давно и уже покрыто горьковатым пеплом забвения. Евлам­ пий и прочее, связанное с ним, казалось зыбким и неправдашним. Сквозь вязкую явь четко проступали отдельные картины. Вот Павел Иванович в драных трико и пляжной шапочке, тонконо­ гий, тащит, подставляя катки, тяжеленное бревно с удельным весом ж е­ леза в сторону грядки, на которой ещё недавно рос горох, в дальний угол огорода. Тащит и вдруг чувствует, что бревно за его спиной начи­ нает вроде бы выгибаться, дальний конец его поднимается и застывает на весу. Павел Иванович недоуменно оглядывается и сразу делает шаг в сторону летней кухни, где висят его брюки, потому что сзади стоит, улыбаясь, Прасковья Гулькина, большая и веселая. Она застилает сво­ им телом видимость и в правой руке, без видимых усилий, держит ко­ мель бревна. Она кивает: «Берись, понесли!» Павел Иванович, суетясь, берет обхватом свой конец и толчками шагает через грядку. Прасковья 4 Сибирские огни № 12