Сибирские огни, 1978, № 12

46 ГЕННАДИЙ ЕМЕЛЬЯНОВ — — Чичас само то — на бережку. Прошлым годом я в Крыму был, на море. Крым — не Нарым. Публика богатая. Один там, на берегу: палатка надувная, матрац надувной опять, игрушки для дитя надувные. И жен­ щина у него сдобная. Из Москвы сам. Москвич. Я возьми да и спроси ) него: у тебя, мол, баба тоже надувная? Обиделся кровно... А тебе что надо? — В каком смысле? — Материал какой нужен? Павел Иванович пожал плечами — вам-то, дескать, какое до того дело, по объяснил из вежливости, в чем он нуждается и зачем, собствен­ но, приехал за тридевять земель на эту захудалую базу. Тип закрыл глаза и пошевелил малость безгубым своим ртом. — Так. Куда вести материал-то? — В Красино. — Так. Двести косых на бочку. — В смысле? — Две сотни. С доставкой на дом. — А где вы все добудете? — Вот уж глупый вопрос, гражданин хороший! — Дорого дерете, уважаемый, не по-божески! — Цена рыночная, конечно... Не будете брать? — Дорого, пожалуй... — Ну, и дурак! Дешевле тебе никто не отдаст.— Тип пошел прочь, высоко поднимая ноги в коротких штанишках. Он был в пляжной легко­ мысленной обуви на босу ногу и черные его пятки зловеще мелькали. ГЛАВА ВОСЬМАЯ 1 Павел Иванович запыхался, пока шел в гору через бор до конторы рабкоопа. Рабкооп вместе со складами занимал немало места. Вся территория была обнесена зеленым штакетником, а склады — еще мощной тесовой оградой с колючей проволокой поверху. Контора — внушительный дом из бруса — утопала в зелени. И даже крышу без просветов закрывали вет­ лы старых тополей. На крылечке монументально, руки в боки, высилась Прасковья Гулькина. Павел Иванович придержал свой размашистый шаг и, придавленный детской робостью, начал спотыкаться. Прасковья глядела на него сверху пристально и хмурила брови. — Здравствуйте,— произнесла она.— Вы к нам? — Здравствуйте. Да я вот насчет стройматериалов... Баню, знаете ли, задумал... — Проходите,— пригласила Прасковья и пошла впереди. В коридоре с шаткими полами было темно, Прасковья открыла дверь с надписью «Бухгалтерия» и сказала в глубину комнаты: — Девочки! Выпишите товарищу что попросит. Да в пайщики его внесите, он — дачник. Пусть членские взносы платит.— И подтолкнула Павла Ивановича в спину. Комната была заставлена вдоль стен столами всяких мастей и раз­ меров. Учитель попал под перекрестные взгляды женщин и молодиц на всякий вкус — толстых, тонких, красивых, некрасивых, крашеных и по- деревенски скромных. Павлу Ивановичу на миг почудилась бредовая картина, будто весь земной шар забит столами, и за этими столами — сплошь, словно колосья в поле, одни женские головы. И женские глаза, смотревшие на него с одинаковым выражением равнодушия, потому что Павел Иванович был из себя мужчина невидный, особенно после того,