Сибирские огни, 1978, № 12

42 ГЕННАДИИ ЕМЕЛЬЯНОВ: — Я и не беспокоюсь. Ты беспокойся. Перво-наперво лошадь надо достать. Мери, сам убедился, бесполезная кобыла. Я бы ее давно на мы ло сдал. На туалетное она негодная, разве что на хозяйственное... Ты мне лошадь порядочную достань. — Где же я ее достану? — Где хошь. На фабрике попроси. , — А дадут? — Счас сенокос, кто тебе, поди, даст. — Так. Раньше ты другое утверждал, ты обещал сам все достать. — Раньше я выпимши был. Пьяные все хвастают. Ты не хвастаешь пьяный? — Нет, вроде, не водится за мной такого греха. — Ты культурный, я — нет. С меня взятки гладки. — Да! Ну, до свидания, Евлампий. — Всего тебе хорошего. Последнее время стало модой любить животных. Мы теперь любим их сознательно, как необходимую часть природы, и по-прежнему потреб ляем в пищу мясо. Это противоречие в обозримом будущем неразреши­ мо, поэтому Иоганн Францевич Бремер, учитель биологии, не видел борове Рудольфе индивидуальности, учитель Бремер со спокойной со­ вестью каждый день прикидывал, на сколько килограммов веса прибави­ ла его свинья. Рудольф оке был по-своему талантлив — он родился с ощущением острейшего голода, первым из выводка добрался до мате­ ринского соска, и оторвать его от соска было делом непростым и нелег­ ким. Ощущение острейшего голода не покидало Рудольфа ни на минуту. Когда его утроба была пустоватой, ему казалось, что он легкий, вроде бы надутый, и потому может вознестись. Возноситься же он не хотел яростно нагружался всем, что попадалось на глаза. Однажды он даже съел пропахшую солидолом фуфайку; он ел сапоги, калоши, плетеные коврики, пластмассовые игрушки, штакетник, землю, гальку... Еще однажды Рудольф попробовал сжевать лопату, но лопата ему не далась. Топор тоже не дался. Особо же нравилось Рудольфу туалетное мыло. Несколько раз по случаю ему доставалось по целому куску туалетного мыла, которое рассеянная хозяйка роняла у рукомойника во дворе. Откушав мыла, боров томно кряхтел, слегка опьяневши, и пахло от него тогда парикмахерской. Размеренная жизнь кончилась внезапно. Сперва был страшной силы удар, потом Рудольфа объяла тьма. Сердце огромной и в общем-то легко ранимой свиньи не лопнуло по чуду. Она мчалась и мчалась, стараясь миновать тьму, но патом она поняла, что тьма бежит вместе с ней, и оста­ новилась. Когда Рудольф остановился, его начали бить, тогда он понял еще, что стал врагом человечества и никто уже не почешет у него за ухом до тех пор, пока он не избавится от ярма, надетого на рыло так вне­ запно и так непонятно. И это было первое открытие борова Рудольфа, его первой и вполне осознанной мыслью. ГЛАВА СЕДЬМАЯ Утром Павел Иванович собрался в город с первой электричкой; Встал он рано, когда еще не было шести, умылся холодной водой, вскипя­ тил на плитке чайку, сжевал бутерброд и, вскинув тощий рюкзак на пле­ чи, открыл свою калитку. Заметивши, что у себя на подворье возится дед Паклин (поверх прясла маячила кепчонка с длинным козырьком), Павел Иванович направился к соседу пообщаться, рассчитывая, что Паклин