Сибирские огни, 1978, № 12

В ОГОРОДЕ БАНЯ 35 нажал, Паша, и спина мокрая. Я счас тебе все изображу в картинке, наглядно. — Да не стоит, ради бога, в картинках! Увещевать Евлампия было бесполезно, он загорелся идеей — пока­ зать операцию в наглядности. — Я же, Паша, с детьми работаю, я знаю, как показывать. Я, Паша, институтов не кончал, до всего сам доходил, без подсказки. Ты сядь вот сюда и смотри. Не люблю, когда плохо слушают. Ты погоди, я мигом из конюшни телегу выкачу. — Зачем телегу-то? — Для наглядности. Павел Иванович обреченно сел на скамью, отодвинув газету с за­ куской, и приготовился наблюдать действо, которое:обещал развернуть перед ним в живых картинах мастеровой человек Евлампий Сидорович Синельников, натура, надо понимать, артистичная. Сзади поднялся боров Рудольф. Павел Иванович поворотился лицом к огороду. Рудольф постоял посредине лужи, угнетенный сном, и стал трясти головой, уши его хлопали, будто паруса под ветром, щеку Павла Ивановича окропило чем-то мокрым, он тревожно оглядел себя и сразу заметил на белой рубашке след, состоящий из черных точек. Полоса из черных точек переходила стежкой на джинсы и кончалась на правой туфле. Павел Иванович вытер лицо платком, грязь на рубашке и туфлях трогать не решался: надо было дождаться, когда она высохнет. Рудольф, отряхнувшись, подался вдоль плетня, повернул направо, открыл рылом ворота конного двора, покряхтел, шевеля пятачком в раздумье, и сел на возвышение греться. Сел он совсем как человек и напоминал собой те­ перь капиталиста, каких рисуют в «Крокодиле» и других юмористиче­ ских изданиях. Воротила, черносотенец, сосисочный король, угрюмая образина. Павел Иванович засмеялся, Рудольф же зевнул, оскалясь, и лег, ушами он удобно закрылся от солнца. Евлампий некоторое время ворочался, стучал чем-то в темном нутре конюшни и с гиком вытянул за оглобли, связанные гужами, обшарпан­ ную телегу. — Мери пришла! — объявил он с ликованием. — Кто такая? — Кобыла Мери. Счас мы ее запрягем и поедем лес смотреть. — Разрешение бы спросить? — Сами себе хозяева. Ты посиди, я секундой управлюсь. Евлампий вынес из конюшни хомут и поставил его на возвышение рядом с Рудольфом, следом вынес, путаясь ногами, прочную сбрую, ки­ нул ее рядом с хомутом и исчез опять. Павел Иванович и хотел бы по­ ехать смотреть лес для бани, но в то же самое время ему не нравилась лихорадочная деятельность Евлампия Сидоровича, способная привести к самым неожиданным последствиям. Теперь бы тихонько скрыться с этого двора, но ни в коем случае нельзя было обидеть такого нужного человека: без Евлампия, уверился Павел Иванович, никакой бани не еруубить. Боров Рудольфвздыбился без видимой причины, сел на зад, раска­ чиваясь, рухнул, не справившись со своим телом, и земля под ним содрогнулась. Евлампий выскочил из конюшни в растерзанном виде, тыльной сто­ роной ладони утирая со лба обильный пот. — Не в настроении сегодня, стерьва! — Кто? — Мери. Не идет запрягаться — и точка. С ней такое бывает. Тут у нас конюхом дед Борщов, так его она только и слушает. Ребятишки когда присовестят — снизойдет. 3 *