Сибирские огни, 1978, № 12

26 ГЕННАДИИ ЕМЕЛЬЯНОВ -— А я хочу — жена в городе, готовить некогда. Айда за компанию. — За компанию пойдем. Столовая помещалась в огромном рубленом доме и имела высочен­ ное крыльцо, ступенек, пожалуй, в десять, выложенное из кирпича и по­ беленное. Поэтому, казалось, будто дом улыбается издали белозубым ртом, зовет и дразнит. Когда Павел Иванович с директором пересекли пустырек и подступили к изножью монументального крыльца, сверху, уда­ рившись о директора, энергично скатился небольшого роста мужичок в коричневом берете. Берет он уронил внизу, подобрал его, отряхнул о штаны и поворотился лицом к ним. Тогда только Павел Иванович узнал прораба Васю Гулькина и еще несколько спустя понял, что прораб ска­ тился так поспешно отнюдь не по собственной неловкости — сверху его подтолкнула толстенная женщина с румяным и приятным лицом пятнад­ цатилетней девочки. Женщина стояла, уперев кулаки в бока, наклонив свою изящную головку к плечу, и смотрела с добродушным любопыт­ ством, как прораб Гулькин поправляет на себе костюм и отряхивает берет. — Ступай на работу! — сказала женщина грубым голосом.— Там люди ждут, а он тут к бутылке пристроился с утра пораньше. — Зря ты так, Прасковья,— уныло и несердито сказал Вася, на­ тягивая берет.— Я бы и сам ушел. — Шагай, шагай! — Зря ты так, Прасковья,— Вася робкой поступью, словно шел по красным углям, приблизился к Павлу Ивановичу и сунул ему согретую в кармане железку.— Это черта. Вам отковал.— Вася исподлобья глянул наверх и шепотом пожаловался: — Прасковья не в настроении сегодня. Да сейчас иду, дай словом перекинуться с человеком! Толстая женщина переступила, как шагающий экскаватор, ступень­ кой ниже, и прораб Вася шмыгнул носом, вбирая голову в плечи. — До свидания. Заглядывайте. — Обязательно, Василий Тихонович. Обязательно! Уши прораба были шибко оттопырены и розово просвечивали, как два георгина, прикрепленные к голове ниточками. Зал столовой в этот час пустовал. Лишь в дальнем углу, обставлен­ ном бутылками, сидел за столок Евлампий. Он и здесь не снял своей кепки с длинным козырьком, лицо его было полно тихого просветления. Директор Роман Романович со стаканом сметаны остановился возле Евлампия, сказал строго: — Ты не засиживайся здесь. — Бутылочка вот еще осталась. — А остальное? — Васька покупал, да Прасковья его припутала, за шиворот вытол­ кала. Сильная женщина! Тропинка вилась сквозь сосновый бор, как ручеек. В бору было тихо и благодатно, вверху без живости цвикали птахи, сквозь мощные кроны деревьев пятнами проступало небо, уже напоен­ ное зноем, на гулкой земле золотилась прошлогодняя хвоя, внизу про­ блескивали шиферные крыши сельской улицы. — Я ведь официально если, так со вчерашнего дня в отпуске. По графику у меня отпуск.— Директор приостановился, дожидаясь Павла Ивановича.— Потому и расслабился малость. Здесь мы все на виду — деревня. — Да, деревня...